Непостижимая предопределенность
Шрифт:
На счете 120 к 110 в пользу Гриффиндора, да и то за счет штрафных, Гарри наконец заметил снитч. Ловец Гриффиндора летал в другом конце поля и на Гарри даже не смотрел, явно не считая его достойным соперником.
«В этом мире есть только ты и маленький золотой пронырливый мячик», — всплыли слова отца, и Гарри рванул вперед.
Снитч поблескивал около самой земли, едва касаясь крыльями травы. Отвесно упав вниз, Гарри не слышал, как Ли Джордан воскликнул: «Ловец Слизерина не справился с метлой! Нет! Он заметил снитч! —
Гарри летел за снитчем и не видел, как с другой стороны рванул за победой ловец соперников. Рядом свистели бладжеры, но Гарри они сейчас не волновали. Он ощущал себя совершенно счастливым, распластанный на метле, догоняющий крошечный юркий мячик. И, как обещал крестный, удача улыбнулась ему: бладжер врезался в древко метлы, и Гарри крутануло, правая рука дернулась, а когда он выровнял метлу, то обнаружил, что его запястье что–то щекочет. Тряхнул рукавом — и оттуда выпорхнул снитч.
Гарри не дал ему отлететь далеко. Он протянул руку и сжал пальцы.
— Я его поймал! — он вскинул руку с зажатым в кулаке снитчем. — Я его поймал!
Команда ринулась вниз поздравлять своего ловца, от похлопываний у Гарри болели плечи и спина, но он не замечал ничего. Он не думал, что можно испытывать настолько бесконечную радость, которая заполнила его целиком и щекотала изнутри не хуже крылышек снитча.
Слизерин победил с разгромным счетом: двести шестьдесят к сто двадцати, и получил неплохую фору: в будущем матче они могли даже проиграть и все же не лишиться шансов на победу. Конечно, проиграть они могли только с разумным счетом.
Гарри улизнул с факультетской вечеринки — ему очень хотелось поговорить с друзьями и отцом.
— Запомни это ощущение, — посоветовал ему крестный, когда он воспользовался зеркалом по дороге в библиотеку, — и если тебе вдруг станет тяжело, нас не окажется рядом и не с кем будет поделиться — вспоминай его. Представь себе противника или беды в виде маленького золотого мячика. И если ты поверишь, что ты ловец, — то справишься со всем.
Совет казался дельным, но Гарри удивился серьезному тону Сириуса.
— Что–то случилось? — заволновался он.
Сириус не улыбался.
— Случилось. Завтра в «Пророке» выйдет статья — узнаешь.
— А ты не расскажешь мне сейчас? И где папа?
— Твой папа сейчас занят.
— Но с ним все в порядке? — испугался Гарри.
— С ним — да.
На сердце у Гарри отлегло, и ему сразу же стало стыдно.
— А с кем не в порядке?
— Ты, кажется, дружишь с Роном Уизли?
— Да, — внутри у Гарри все сжалось от дурного предчувствия. Неужели что–то случилось с родителями Рона? Как же плохо остаться без родителей — и представить себе такое невозможно.
— Погибли его родственники… Братья его матери.
«А Рон, наверное,
— Но ведь уже давно никто не погибал, — растерянно выговорил он, как будто этим можно было кого–то воскресить.
— Давно, — подтвердил крестный. — Волдеморт копил силы и снова готов к реваншу.
— Но с папой точно все нормально?
— С папой все нормально, Гарри. Я тебе обещаю, что с ним и с мамой ничего не случится.
Гарри понимал, что обещание очень уж детское, но оно немного успокоило. Он кивнул и убрал зеркало в карман.
Как он ни замедлял шаг, но до библиотеки добрался раньше, чем придумал, что сказать Рону. Друзья сидели за книгами и мирно занимались домашней работой, и от этого Гарри стало только тяжелее.
Первым его заметил Рон.
— Гарри! — он вскочил и бросился к другу. Схватил за руку и крепко сжал: — Поздравляю! Фред и Джордж говорят, что это первая честная победа Слизерина.
— Спасибо, Рон, — вяло пробормотал Гарри и беспомощно взглянул на Гермиону, сиявшую, как начищенный кнат.
— Ты отлично летал, Гарри, — сказала она, — я очень волновалась. Ну, из–за Ларри Биггла.
— Спасибо, — он слегка улыбнулся ей.
— Это было здорово, — просто кивнул Невилл.
— Да, наверное…
Рон перестал трясти его за руку и обеспокоенно поинтересовался:
— Да что с тобой такое?
Гарри малодушно подумал, что не обязан Рону ничего рассказывать, в конце концов, завтра тот сам узнает все из «Пророка». Но сделал над собой усилие и выдавил:
— Я только что узнал от крестного, что Волдеморт снова начал войну… Завтра в «Пророке» напишут о нападении.
— Есть жертвы? — спросила Гермиона. — Кто–то знакомый?
Гарри пристально смотрел на Рона, и тот побледнел.
— Кто? — выдохнул он и, так как Гарри молчал, спросил: — Мои?
Гарри кивнул, и Рон ойкнул и бросился к выходу.
— Нет, Рон, — Гарри кинулся за ним, — это не родители, — он успел ухватить друга за плечо. — Не родители.
Рон замер, тяжело дыша. Потом обернулся.
— Дядя Гидеон? Дядя Фабиан?
Гарри кивнул, и Рон отшатнулся:
— Не верю.
Рон стоял около двери, бледный и злой, и Гарри не знал, как найти правильные слова, что сказать другу. Молчали и Гермиона с Невиллом.
— Я не верю, — повторил Рон. — Они недавно заходили к нам. Играли с нами втайне от матери в квиддич. Не верю.
Можно было сказать, что раз они были в Ордене, то погибли как герои. Можно было сказать, что Рон должен гордиться ими, но Гарри не мог себя заставить вымолвить ни слова.
— Мне очень жаль, Рон, — наконец, сказал он, когда пауза затянулась.
Эти слова не передавали ничего. Ни того, что Гарри было больно смотреть на друга. Ни того, что он был счастлив, что его близкие целы, и поэтому ощущал дикий стыд перед Роном.