Непознанный мир (цикл повестей)

Клетчатая / Киллайн

Стримстил летел сквозь облака, уверенно и быстро. Сидевший на его спине Лайонелл О`Крайтон в любую секунду ожидал нападения. Они приближались к чёрной армии Джеральда всё ближе и ближе.

Позади остались его товарищи, увы, ничем не защищённые от страшной угрозы, о которой монарх знал не понаслышке. Высокоорганизованная армия Гулсена, практически без изъянов, что достигалось столетиями её совершенствования, могла уничтожить посёлок за считанные минуты. Поэтому монарху было так необходимо выиграть время. Не для них, не для себя, а для призванных, которые наверняка уже в пути.

–

Ну где ты, предатель? – воззвал он, чтобы хоть как-то снизить напряжение и унять бешено бьющееся сердце. Обнажив меч, Лайонелл воздел его над головою, и клинок засиял в лунном свете. Прямо под ним медленно проносились стройные ряды чёрной как ночь драконьей армии, а сразу за нею – то место, на которое указал ему Джеральд. Пустырь. Место будущего поединка господина с его мятежным слугой.

Разумеется, нечего было и думать о том, что поединок этот пройдёт по правилам. И монарх знал это, а потому был наготове.

Едва он пересёк невидимую границу пустыря, оставив позади армию противника, как сверху из облаков на него обрушился Слэй.

Но даже для Лайонелла это нападение было с некоторой долей внезапности, и он сделал для себя неутешительные выводы. Джеральд действительно превосходил его во всём, но не «благодаря» своей ярости к бывшему господину, не из-за своей почерневшей души – он действительно был превосходным воином, и монарх знал это лучше, чем кто-либо другой – они часто сражались на тренировках до кризиса, и почти всякий раз его дворецкий одерживал верх над господином. Но сейчас это мастерство служило тёмным целям.

Голубое копьё мелькнуло перед ним, и монарх не успел отразить удар – наконечник со всей мощью врезался ему в грудь. Но доспехи не позволили страшному оружию добраться до плоти: монарх услышал слова проклятья и на мгновение узрел искажённое яростью лицо своего бывшего слуги, которое в следующий миг скрылось от него за крылом бронзового дракона. Два соперника разлетелись, но Слэй быстро заходил на следующий круг, и монарх ринулся ему навстречу.

Но вдруг Джеральд остановил своего дракона. Лайонелл сделал то же самое, недоумевая, почему его дворецкий прекратил атаку. Но тут же понял, что этим можно было воспользоваться и попробовать переубедить Джеральда. Кажется, мятежный дворецкий тоже хотел перекинуться парой слов со своим бывшим хозяином.

Джеральд был прекрасно защищён: чёрные блестящие латы как на нём, так и на его драконе придавали ему настолько грозный и величественный облик, что хотелось преклонить колени перед столь непоколебимым величием. Шлем в виде головы пса отличался от тех шлемов, что носили слуги до кризиса – эта морда пса была гораздо страшнее, оскал – яростнее, а уши были прижаты к голове. В глазные впадины были вставлены сапфиры, чего никогда не делалось раньше. Копьё Сенджамина, вероятно, тщательно начищенное, сияло показным блеском в правой руке Джеральда. А сам он, подняв забрало, с ухмылкой смотрел на монарха.

– Джеральд, послушай! – в отчаянии начал Лайонелл. – Ещё не поздно одуматься! Ты ведь не хочешь сражаться со мной, не хочешь этой бессмысленной бойни! И твой дракон – тоже. Почему ты не противишься тому, что движет тобою

сейчас, это ведь чуждо тебе! Вся эта ярость, злость, обида!.. Мне больнее всего видеть тебя таким, но я не могу ничего с этим поделать, ведь только ты сам можешь себе помочь!.. Пожалуйста, Джеральд, забудь о том, что наговорил тебе Оутсен, избавься от его чар, прошу тебя! Ты мне нужен, Джеральд, я страдаю в одиночестве и изгнании! Но знаю, что не ты был тому виной. Я уже говорил тебе об этом, но умоляю, пощади мои чувства к тебе! Очнись от этого наваждения и вернись!

– Я смотрю, ты снова вздумал командовать мной! – расхохотался дворецкий. – Вынужден тебя огорчить: время раболепия безвозвратно ушло! Прошли те унизительные времена, когда от твоего слова или приказа зависела моя судьба. Теперь я сам себе господин, и никто у меня этого уже не отнимет! А тебя я сейчас покрошу на мелкие кусочки! Время переговоров прошло! Да начнётся битва!!!

И он рванул Слэя вперёд. Несчастному, отчаявшемуся, разочарованному монарху не оставалось иного выбора – и он скрестил меч с копьём своего дворецкого.

Они бились на достаточной высоте, чтобы разбиться насмерть, но Джеральд, похоже, совершенно не опасался быть выбитым из седла. Он неустанно атаковал, не давая возможности монарху для нанесения удара, и тому оставалось лишь обороняться – против копья меч был не слишком-то удобным оружием, поэтому Лайонелл, отбивая удары, лихорадочно искал уязвимые места в броне Джеральда. Разумеется, у него и в мыслях не было убивать дворецкого, но он без зазрения совести мог его ранить и тем самым выиграть время.

Но Джеральд не давал ему даже думать. Отступая на мгновенье, он тут же бросал Слэя в новую атаку, и Стримстил едва успевал держать в поле зрения своего отца. Драконы меньше жаждали сражаться, нежели их всадники, тем паче что были роднёй, но в конце концов их древний инстинкт соперничества взял верх и они сцепились, давая своим хозяевам временную передышку.

Стримстил был намного меньше Слэя, а значит, не способен был в полной мере дать ему отпор. Зная это, Лайонелл О`Крайтон привстал на стременах и вмешался в поединок монстров. Ударом меча он отрубил один из рогов Слэя. Оттолкнув от себя Стримстила, бронзовый дракон взревел от негодования и взвился ввысь. Поморщившись, монарх уселся в седло и, стараясь не думать о причинённых Слэю страданиях, помчался вдогонку. Так же, как люди Джеральда обрубили рога его Альбине, так и он одним ударом меча отомстил сейчас за её гибель. В этом поединке ему нельзя было проиграть, и теперь, когда противник дал слабину, нужно было этим воспользоваться.

Более быстрый, чем его отец, Стримстил нагнал Слэя за считанные секунды. Но бронзовый дракон вдруг взвился ввысь, увеличив расстояние, словно не желал больше ввязываться в новую схватку, и монарх на мгновенье подумал, что так оно и есть, и уже чувствовал, что победа его близка, как вдруг…

Он не ждал столь отчаянной смелости от своего дворецкого. И в этот момент признал, что Джеральд действительно хитёр и храбр. Гораздо храбрее и отчаяннее его самого. И если бы не его предательство, он стал бы лучшим воином королевства.