Неправильный лекарь. Том 1
Шрифт:
Я молча кивнул, продолжая уплетать жаркое. Может он и правда считает, что дело говорит, но так экспериментировать я не собираюсь, да и вообще, жить ещё хочу. Новая жизнь в новом мире только началась.
Яблочный штрудель и правда оказался шедевром кулинарии, буквально таял во рту и идеальный баланс сладости и кислинки. Полностью поддерживаю прошлого меня за пристрастие к этому десерту.
— Ну всё, братишка, мне пора, — сказал Боткин, расплачиваясь за обед за нас двоих. Когда я достал портмоне, остановил меня. — Сегодня я угощаю, оплатишь счёт в другой раз.
— Номер телефона дай, — сказал я, пока он не успел вылететь из кабинета, как стриж из гнезда.
—
— Телефон пропал вчера. Или выронил где, или забрали.
— Держи визитку, набери при случае.
Я положил её в карман, мы вместе вышли из ресторана и после крепкого рукопожатия разошлись в разные стороны. Я потопал в сторону Невского, чтобы обед получше улёгся, оттуда вызову такси и поеду домой, что уже очень не терпелось сделать. А по пути пытался проанализировать итоги сегодняшнего разговора. Я так и не понял его участия в появлении амулета, но уверен, что он имеет к этому отношение. И не ясно, с добрым ли умыслом он советует мне им пользоваться. Но, вроде бы и для злого умысла я повода не увидел. Вполне возможно, что и он непоколебимо верит в пользу использования артефакта, не подозревая о его губительности.
Ещё я пытался воспроизвести в голове образы, связанные с фамильным гнездом, куда я теперь собираюсь попасть. При слове «дом» на этот раз в голове всплыли очень привлекательные картинки: много деревьев, вода совсем рядом с не очень пафосным, но вполне представительным двухэтажным особняком, уточки плавают, белочки прыгают, аккуратные клумбы и ровно подстриженный кустарник. Уже поскорее бы всё это увидеть своими глазами. Как раз рядом со мной остановилось такси, из которого вышла молодая парочка, а я сразу запрыгнул на заднее сиденье.
— Аптекарский остров, Лопухинская улица, дом Склифосовских, — зачитал я адрес с батиной визитки. Погнали.
Глава 8
Семейная усадьба на берегу Малой Невки — это предел моих мечтаний, до которого я до этого даже и додуматься был не в состоянии. Перед домом раскинулся большой парк, прямо к дому подходил рукав от реки, то ли старица, то ли специально вырытый канал, но сейчас его происхождение не имеет большого значения, это просто очень красиво и эффектно. Я поневоле залюбовался желтеющими деревьями, садовыми дорожками, аккуратно стриженым кустарником. Перед тем, как войти в желанный дом, решил немного пройти прогуляться. Идиллию немного нарушал пакет с новым пальто в руке, лучше бы там был свежий батон, чтобы было чем уточек покормить. Да, слышал, что хлебом их кормить нельзя, но, несмотря на то, что все их так кормят, уток от этого в городских водоёмах что-то не убавлялось, а наоборот.
Выяснилось, что не зря я решил пройтись. Вдалеке, возле одной из скамеек, заметил девушку с пышной копной каштановых волос перед мольбертом. Какая прелесть, моя сестричка ещё и пейзажи рисует! Я подошёл потихоньку, чтобы исподволь понаблюдать за процессом. Сам всегда мечтал вот так выпереться в красивое место и наплевав на время и житейскую суету мазок за мазком кистью и мастихином наносить осеннее настроение на грунтованный холст или просто кусок картона. Меня выдала громко хрустнувшая каменная крошка, попавшая под подошву, Катя резко обернулась.
— Ой, братишка, привет! — она бросила палитру и кисти на мольберт и бросилась на меня с объятиями. Потом чуть отпрянула и внимательно осмотрела, лицо быстро стало серьёзным. — Выглядишь отлично, а как самочувствие? Ты хоть что-то вспомнил?
— Да, есть немного, — улыбнулся я, —
— Уже неплохо, — снова заулыбалась она. — Ну ничего, я тебе живо всё напомню. Поможешь мне тогда? Я уже собиралась заканчивать на сегодня. Ой, а что у тебя в пакете? Наши любимые рогалики с курагой, я надеюсь?
— К сожалению, нет, чисто случайно купил себе новое пальто, — хмыкнул я.
— Ты? Купил себе пальто? — по взгляду исподлобья было понятно, она явно ожидала, что я шучу.
— Я же говорю, чисто случайно.
— Неважно, это уже прорыв, — сказала она, заглядывая в пакет и запуская туда руку, проверив предварительно, что на ней нет краски. — Раньше тебя в магазин за новыми вещами надо было силком тянуть, как влезешь в одно, так и ходишь, пока не сносишь совсем.
— По содержимому моего шкафа в рабочем кабинете такого не скажешь, — возразил я, а сам подумал, как много общего в итоге у меня с бывшим Сашей. Я тоже найду любимую вещь и не снимаю до последнего. Теперь придётся меняться. В статусе сына графа, да ещё и лекаря, работающего в его клинике, я должен соответствовать образу.
— Конечно не скажешь, а всё благодаря кому? — Катя вопросительно посмотрела на меня, ожидая ответа.
— Благодаря тебе, — кивнул я и ласково потрепал её пышную причёску.
— Вот именно, я могу перечислить всё, что там находится и в каком порядке висит, если ты только специально сегодня не менял местами.
— Заняться мне больше нечем, — фыркнул я.
— А кто тебя знает, — хихикнула она. — Ну давай, показывай пальто, завтра менять пойдём.
Когда я снял своё пальто и надел новое, Катя так выкатила глаза, что я начал за неё переживать.
— Что-то не так? — спросил я. Наверно всё-таки не угадал покрой или цветовая гамма не в моде, хотя я сегодня встречал что-то подобное на Невском проспекте.
— Ты впервые в жизни сам купил пальто, да такое, что мне сказать даже нечего! — радостно воскликнула сестрёнка. — Кроме как «вот это да»! Это офигительное пальто!
— Ну слава Богу, а я переживал, что тебе не понравится, — подхватил я тему, словно ничего не произошло и не было амнезии.
Мы ещё немного пообсуждали моду, кривую ножку мольберта, наглых уток и это было прекрасно. Я уже начинал реально чувствовать себя, как дома. Эмоции говорили мне, что так и есть. Внутреннее ощущение возвращения домой, в родные пенаты. Осталось только вспомнить, как в эти пенаты войти, но тут оказалось не сложно. Катя бежала впереди, продолжая мне рассказывать всякие бесполезные новости, а я с упоением слушал и шёл за ней со сложенным мольбертом и пакетом в руках, стараясь не отставать.
— Ноги обтереть не забудьте, господа хорошие, а то ишь распалились! — недовольно пробурчала невысокая пожилая женщина с седым пучком на голове и в переднике служанки, встречавшая нас на входе. — Полы только помыла!
— Так и сделаем, Маргарита, не ругайся! — парировал я, сам не заметив уже, как вспомнил о ней много мелких деталей, в частности сварливый характер и патологическую любовь к чистоте.
Другие господа такую прислугу давно бы выгнали за неуважение и не соблюдение субординации и правил этикета, но Маргарите это не грозило. Она была прислугой в семье Склифосовских ещё когда мой отец без пустышки засыпать не хотел, то есть с её юного возраста. А ещё она отличалась высокой трудоспособностью и чуть ли не патологической дотошностью при выполнении самых разных работ по дому. Если я не ошибаюсь, она владеет какой-то бытовой магией, которая помогает в этих вещах.