Неправильный лекарь. Том 4
Шрифт:
— Договорились, — сказал я и не смог сдержать улыбку.
— Ты чему радуешься? — спросил Обухов, искоса поглядывая на меня.
— Тому, что вы не выкинули меня в окно и согласились помочь, — сказал я, теперь уже не сдерживая улыбку и щерясь, как собачка, которая увидела хозяина после долгой разлуки. — Если вы не возражаете, я напишу так, словно это ваша личная инициатива и ваши выводы о целесообразности и необходимости.
— Естественно, что ты так напишешь, — хмыкнул Обухов. — Тогда тебя хоть на костре не сожгут, один гореть буду. Упоминания о тебе в письме вообще
— Основоположника? — вскинул я брови. — Слишком большую роль мне отписали, это Курляндский основоположник, а ко мне в руки просто случайно попала его книга из тех, что не сгорела.
— Ну не так я сказал, не придирайся! — строго рыкнул Обухов, мне даже перехотелось что-то говорить без разрешения. — Ты же идею двигать собрался, а не Курляндский, значит тебе и лавры.
— Ага, или костёр, — брякнул я, снова словив строгий взгляд мэтра.
— Это всё на сегодня? — спросил Обухов, снова придвигая к себе груду документов.
— Почти, — сказал я. — Ещё небольшой вопрос.
— Быстро выкладывай, у меня времени совсем нет!
— В лечебнице «Святой Софии», где я занимаюсь обучением знахарей тонким потокам, мы начали применять ранозаживляющую мазь от Курляндского. Времени прошло мало, но эффектом уже довольны и пациенты и знахари.
— Это одобряю, — кивнул Обухов, раскладывая бумаги перед собой, пытаясь навести порядок. — Мазь дельная была, просто попала под горячую руку вместе с остальными инновациями, что предлагал тогда Готхард.
— И ещё, — начал я, но осёкся, так как Степан Митрофанович громко хлопнул в сердцах ладонью по столу, заставив некоторые листы бумаги на столе сменить дислокацию.
— Что ещё?
— Местный анестетик, — продолжил я. — Готхард Вильгельмович его сделал, но мы только начали пользоваться с сегодняшнего дня.
— Тоже благословляю, — буркнул Обухов, снова взявшись за документы. — А теперь иди отсюда, ты мне мешаешь. Письмо в министерство иди пиши.
— Так точно! — гаркнул я, резко встав и приложив руку к «пустой голове», то есть без головного убора, военные такое не любят.
Обухов поднял на меня взгляд, но я резко развернулся и пошёл на выход. Пока шёл по коридору всё никак не мог определиться, плакать мне или смеяться. С одной стороны Обухов меня не послал с этими капельницами, с другой — как отреагирует на это письмо министерство, хрен его знает. Вот обучение тонким потокам, как и применение мази и анестетиков он одобрил для испытания. Потом сформируем доказательную базу и представим на учёный совет в Москве, чтобы окончательно легализовать и ввести повсеместно. Раз он разрешил испытания, значит перспективы у этих направлений хорошие. А капельницы он даже попробовать не рискнул. Слабовато теперь верится, что этот вариант прокатит. Приду домой, буду сочинять петицию от имени Степана Митрофановича. А ведь тоже рисковый мужик, не побоялся подставить своё имя под обращением, за которое раньше на каторгу отправляли.
Одно только теперь тяготит в связи с этим делом, производство растворов пока желательно приостановить,
В кабинет секретаря лечебницы я практически вбежал. В три часа начинается занятие, а у меня до этого времени ещё два стажёра по плану. Кивком поздоровался с секретарём, мотнул головой в ответ на предложенный кофе, глянул в тетрадь и побежал дальше, в кабинет, указанный в расписании первым.
Сегодня оба стажёра оказались неплохими середняками. Ядра не было у обоих, но для знахарей, обладающих лишь магией жизни на бытовом уровне, с задачей они справлялись довольно неплохо. Ну точно лучше, чем вчера последний. Ясное дело, что перелом бедра ни один из них с помощью магии не вылечит, но с многими болезнями, не требующими большого вливания магической энергии, справляться им теперь будет намного легче. Не хватало только одного, как и у всех, базовых знаний, которые я им и даю, и практического опыта, но это уже вопрос времени.
Только сейчас вспомнил и готов был бить себя тапками по лбу. Когда я торопился на приём к главному лекарю Питера, из головы напрочь вылетело, что я должен привезти в лечебницу три коробки с препаратами. Теперь уже завтра. И снова в голове поднялся вопрос покупки собственного автомобиля. Вот закинул бы эти коробки в багажник, съездил спокойно к Обухову, а потом привёз всё, что планировал в лечебницу. Вот только денег на покупку маловато, а гонорар за обучение будет только после завершения обучения. У родителей просить не хочу, не маленький мальчик уже, а брать в кредит — тем более. Мне само это слово из прошлой жизни ещё поперёк горла стоит, достаточно.
После завершения семинара я всё-таки решил поехать к Кораблёву по поводу производства систем для капельниц. Скорее всего это пригодится не скоро, но лучше я буду готов, когда это произойдёт, чем потом бегать язык на плечо.
Отец дал мне номер телефона Кораблёва, можно было бы сначала позвонить, но я решил действовать сразу и нагрянуть с визитом. Когда приехал на адрес, уронил челюсть на брусчатку. Я стоял перед внушительным зданием с огромной надписью вверху — «Кораблёв и Ко». Это получается вся эта махина и есть его офис? Представляю, с каким нетерпением здесь ждут меня, такого «большого» и «важного» человека.
Меня остановили через пять метров после входа в здание, спросив кто я и куда иду. Мне скрывать нечего, сказал всё как есть, на что охранник сказал, что проверит запись, а я должен пока посидеть в холле и подождать. Запись он проверил, нет меня там, поэтому пропустить меня внутрь он не имеет права.
Я понуро прошёл в зал ожидания и плюхнулся на диван, набирая номер телефона из визитки, что дал отец. Спустя пару гудков в трубке раздался приятный женский голос.
— Добрый день, это приёмная Кораблёва Эдуарда Филипповича, чем могу вам помочь?