Неправильный лекарь. Том 4
Шрифт:
По моим ощущения прошла вечность, а если верить часам на стене — двадцать минут, когда я почувствовал себя нехорошо. Проверка ядра показала наполнение на половину. Странно тогда, к чему бы это? Процедуру я всё-таки решил прервать. Продолжение будет и для пациента тяжеловато и для меня.
— Много ещё осталось, Александр Петрович? — поинтересовался мужчина, одеваясь.
— Теперь уже совсем немного, — ответил я. — Я сейчас уже не буду рисковать и продолжать дальше, спешка важна лишь при ловле блох. Продолжим теперь в следующую среду. Возможно и закончим в этот день.
— Ясно, — кивнул
— Правильно, — улыбнулся я ему. — Каждая мелочь играет свою роль в процессе выздоровления. Встретимся в следующую среду, до свидания.
Может мне показалось, но у него уже походка стала чуть увереннее после второй процедуры. Волнительно это всё, ведь я нигде не встречал такого способа лечения, ни в одной книге. Даже в той самой, что дал мне Виктор Сергеевич. Кстати, она же сейчас находится в типографии и к концу недели мне обещали выдать тираж. Ага, в пятницу не получу, у нас семейный отдых за городом. И это почти перед самым новым годом, когда и так суеты хватает, но, как говорится, назвался груздём — полезай в кузов.
Возле кабинета Обухова я был не без четверти, как мне было сказано, а в половину первого. Нервы они такие, не дают спокойно на месте посидеть, поэтому быстро отобедав я вызвал такси и примчал сюда. Секретарь сказал мне, что я сам виноват, придётся немного подождать. Ну и ладно, почему-то на месте ждать легче, чем вдалеке. По крайней мере ты точно не опоздал.
Снова в голове возникла мысль о покупке собственного автомобиля. Мотаюсь же на такси постоянно туда-сюда и часто не один. И это происходит гораздо чаще, чем езжу на шикарном семейном автомобиле. Может плюнуть на принципы и найти что-нибудь с пробегом? Вон отец купил ведь не новый автомобиль и все довольны. Там правда пробега считай и не было. Ну, допустим, я нахожу достойный вариант, а какой именно вариант искать? Легковушку или микроавтобус? Воспоминания о Старексе опять не дают покоя. Микроавтобус конечно будет удобнее в плане количества перевозимого народа, коробок с лекарствами от Курляндского.
— Александр Петрович, вы заснули? — услышал я полный сарказма голос секретаря.
— Ничего я не заснул! — рыкнул я. — Просто задумался о насущном!
— А чего сразу кричать-то? — обиженно спросил секретарь и пошёл обратно к себе за стол. — Проходите, Степан Митрофанович готов вас принять.
— Премного благодарен! — воскликнул я, убедившись, что в приёмной больше никого нет, и изобразил глубокий поклон. Секретарь покачал головой и ушёл с головой в груду документов.
Обухов снова оправдал моё мнение, что он памятник. Та же поза и те же бумаги на столе. Точнее содержимое бумаг другое, но внешний вид композиции не изменился.
— Здравствуй, Саш, — буркнул Обухов, не поднимая головы. — Говори, чего хотел, только быстро.
— Добрый день, Степан Митрофанович, — приветствовал я и сел напротив него, не спрашивая разрешения. Думаю, это сейчас будет лишним. — У меня к вам как всегда очень срочное и очень важное дело.
— Ещё короче, — буркнул мэтр.
— Короче мне нужно ваше разрешение на внутривенные вливания. Производство растворов и капельных систем только ждёт щелчка, чтобы
— Чего? — Степан Митрофанович оторвал взгляд от своих бумаг и круглыми от удивления глазами посмотрел на меня. — Ты чё, приболел что ли, Сань?
— Я говорю абсолютно серьёзно, — невозмутимо ответил он. Сказал же короче, значит получай сразу в лоб без прелюдий. — Это нередко может спасти жизнь человеку, сам неоднократно убеждался. Поэтому решил заняться этим вопросом.
— Ты не в курсе, что было, когда в последний раз об этом зашла речь?
— В курсе, — беззаботно улыбнулся я, имитируя пофигистичного простачка. Вдруг сработает. — Курляндского решили не сжигать на костре, а просто лишили всех званий и заслуг, а его работы бросили в печку, которой топят Исаакиевский собор.
— Ну почти, — нервно хихикнул Обухов, не спуская с меня глаз. Кажется, он понял, что я дурачусь, зато это немного подняло ему настроение, значит не зря. — Ты хочешь пойти тем же путём?
— В печь Исаакиевского собора? — спросил я. Ну попёрло, что делать, не могу остановиться.
— В забытие и изгнание, дурень! — уже не выдержал Степан Митрофанович. Видимо пора с шутовством закругляться. Ну как ему объяснить, что в моём мире внутривенные инфузии — это основа основ и первое, что делает скорая помощь тяжёлым больным?
— Если у вас есть ещё минут десять, — уже не гримасничая и на полном серьёзе сказал я. — Могу объяснить смысл этих процедур и зачем они нужны.
Глава 20
— Я вот сижу и думаю, — сказал Обухов, глядя на меня, как на вычурную инсталляцию в музее современных искусств.
— О чём? — поинтересовался я.
— Выкинуть тебя сразу в окно или послушать, что ты мне можешь рассказать?
— Не надо выкидывать, — улыбнулся я. — Вдруг я вам ещё пригожусь?
— Да вот только это меня и сдерживает, — сказал Обухов без тени улыбки на лице. — Ну давай, вещай.
Я постарался максимально лаконично и убедительно донести пользу капельниц в определённых жизненных обстоятельствах, при конкретных острых состояниях и травмах, сопровождающихся большой кровопотерей. Не забыл и про ожоги большой площади, когда введение достаточного объёма жидкости в вену не редко решает вопрос жизни и смерти. Главный козырь — чаще всего первым с пациентом контактирует знахарь скорой помощи, который не обладает чудодейственной суперсилой, способной быстро исцелить пациента.
— Значит вот как мы сделаем, — пробормотал Обухов, растирая пальцами правый висок. Таким отрешённым я его ещё никогда не видел. У него был вид человека, который всю жизнь ходил в тумане и только что прозрел. — Прежде, чем тебе официально или хотя бы полуофициально это разрешить и не оказаться потом с тобой на одном костре, я должен написать обращение в министерство. Но, есть одна проблема.
— Какая? — не выдержал я, когда пауза затянулась.
— У меня совершенно нет времени на сочинение этого письма, — криво улыбнулся он. — И так сейчас проблем выше крыши. Годовой отчет там и все такие дела, ну ты понимаешь. Поэтому давай это письмо напишешь ты и принесёшь моему секретарю. Тем более ты знаешь что писать. Ты и наговорил-то достаточно, а напишешь ещё лучше.