Неправильный лекарь. Том 4

Измайлов Сергей

— Такое впечатление, что ты крепко спал всю ночь и не было всех этих приключений, — сказала мне мама за завтраком.

— Почему ты так решила? — спросил я, с удовольствием запихивая в рот обжаренный до хруста ломтик бекона. Аппетит у меня вопреки всему был зверский.

— Ты так охотно ешь и постоянно улыбаешься при этом, — сказала она, ворочая яичницу по тарелке и решая с какой стороны к ней подступиться. — Может ночью ещё что-то произошло, чего мы не знаем?

— Ночью нет, а днём вчера — да, — ответил я и продолжил

загружать в себя содержимое тарелки, уже всерьёз думая о добавке.

— Ну ты так и будешь дальше нас томить? — возмутился отец, аппетит которого был не в горе, как и у мамы. — Что такого вчера произошло? Ты был у Кораблёва?

— Был, но сначала втиснулся к Обухову, — ответил я.

— И-и-и? — уже более раздражённо спросил отец.

— Тот сначала намекнул мне, что я идиот и меня сожгут на костре, — сказал я, положив вилку. Ежу понятно, что спокойно поесть уже не получится, пока не удовлетворю любопытство. — Потом он поручил мне написать от его имени петицию в министерство с аргументацией необходимости проведения клинических испытаний.

— Написал? — с сомнением в голосе спросил отец. — Ты же вчера дома практически не был.

— Успел, написал, не переживай. Это же в моих интересах, зачем тянуть, — сказал я и пожал плечами. — Сейчас как раз хотел отвезти секретарю Обухова и тот в ближайшее время отправит в Москву.

— А что Кораблёв? — более спокойно спросил отец. — К нему попал?

— Попал, — ухмыльнулся я. — Не сразу, но попал. В следующий раз придушу эту куклу у него на ресепшене. Заставила меня ждать в холле на входе в здание, а он сидел в кабинете и меня ждал.

— А, это у него новенькая, — рассмеялся отец. — Постоянно всё путает, кого можно впустить, кого нельзя. Наверно долго не задержится, если не поумнеет.

— А всё потому что кастинг надо проводить с тестом на интеллект, а не презентабельность для обложки журнала, — пробурчал я, возвращаясь к содержимому тарелки.

— Понравилась что ли? — хихикнул отец. — Так что Кораблёв-то сказал, сделает системы?

— Угу, — ответил я с набитым ртом.

— Так ты этому улыбался? — снова спросила мама.

— У-у, — помотал я головой и постарался всё набитое в рот быстрее прожевать, понимая, что она не отстанет. — Эдуард Филиппович обещал мне сегодня подобрать микроавтобус.

— Тебе? — отец чуть вилку не выронил. — Микроавтобус? Зачем? Я ещё понимаю легковую взять, чтобы мотаться по городу, как это у тебя обычно происходит, Николай за тобой не успевает, а ты уже и не пытаешься его задействовать. Но, зачем тебе микроавтобус?

Я запихнул в рот последний кусок яичницы, прожевал и рассказал им свои аргументы, почему именно микроавтобус.

— Ну допустим, — сказал отец. — А денег у тебя хватает?

— Кораблёв обещал рассрочку.

— Может давай добавлю и обойдёшся без рассрочки? — предложил отец.

— Давай я всё-таки сам попробую решить этот вопрос, — на полном серьёзе ответил я. — А если что-то не будет получаться, обращусь к тебе, хорошо?

— Не обратишься, — слегка обиженно пробубнил отец себе под нос. —

Слишком гордый, чтобы о помощи просить. Но мы ведь не чужие, что в этом плохого?

— Да ты не обижайся, — улыбнулся я. — Ну на самом деле, давай я попробую обойтись.

— Ладно, пробуй, — кивнул отец и отодвинул от себя тарелку с недоеденным завтраком. — Водителя уже нашёл?

— Да, — кивнул я. — Это я.

— Ох, — вздохнул отец. — Несёт тебя куда-то постоянно. Ты ездить-то умеешь?

— Да, справлюсь, не переживай.

У меня в планах было доехать с родителями до нашей клиники, а когда они выйдут, доехать с Николаем до Обуховской больницы, чтобы отдать мою петицию секретарю наиглавнейшего лекаря Санкт-Петербурга. Отец сказал, что петиция важнее, чем вовремя попасть на работу, поэтому сначала в больницу, а потом уже к себе. Приятный момент с утра — секретарь, как только получил от меня письмо, сразу понёс его на стол шефу, а не положил в папку для входящих корреспонденций.

Уже в самом разгаре приёма позвонил Белорецкий.

— Доброе утро, Александр Петрович, — бодро поздоровался полицмейстер. Видимо с утра в приподнятом настроении, это хорошо. — У меня для вас приятные новости. Это был последний лекарь из лечебницы на Рубинштейна, которого мы раньше считали пропавшим без вести. Все остальные задержаны, невиновные отпущены, носившие серебряный амулет под следствием с мерой пресечения в следственном изоляторе. Так что с этой стороны уже никто побеспокоить не должен.

— Но, у Баженова могут быть расставлены силки не только из медиков, — озвучил я свою версию. — Полной гарантии безопасности вы ведь дать не можете?

— В этом направлении тоже есть приятные новости, — заверил Белорецкий. — В Москве буквально за сутки размотали клубок окружения Баженова, обнаружены его люди в охране и следственных органах. Там сейчас шапки летят, как перелётные птицы. Его перевели в камеру с усиленной блокировкой магии и сменили весь персонал, который с ним контактирует. По предложению коменданта, надзиратель каждый день разный. Да и недолго теперь ему там осталось, на следующей неделе суд, а оттуда в Сибирь.

— Ага, а оттуда в Санкт-Петербург, — хмыкнул я. — С его-то связями Баженов это быстро организует.

— Мог бы, если бы его отправили в рудники, каменоломни или на металлообработку с проживанием в колонии поселении, но он скорее всего будет направлен на пожизненное в камеру одиночку в «Чёрный ястреб». Там у него таких шансов не будет.

— Ого, впечатлили, — хмыкнул я. — А насчёт Боткина что-нибудь можете сказать?

— Там всем пока не до него сейчас, — чуть замешкавшись ответил Белорецкий. — Как свидетель он свою роль сыграл, а как обвиняемый — всё никак. Но, я думаю, учитывая все смягчающие обстоятельства, сотрудничество с полицией при задержании особо опасного преступника и за дачу важных показаний, ему могут сильно скостить срок. Вполне возможно даже, что поедет не на рудники, а будет отбывать срок где-то неподалёку или под домашним арестом.