Неправильный лекарь. Том 4

Измайлов Сергей

— И что он делает с тем, кого не узнал? — заинтересовался полицмейстер.

— Электрические разряды и молнии, мощность которых регулируется до двенадцати ступеней, — ответил я. — Можно настроить его на среднюю мощность, и он будет бить разрядом любого кроме меня, кто попытается им завладеть.

— Допустим такой вариант событий, — сказал Белорецкий. — Вор забрался в ваш дом и решил сначала прикончить всех, кто в нём находится.

— У нас же есть защитные медальоны, — ответил отец. — Они защитят от любой магической атаки.

— А от холодного

или стрелкового оружия? — Белорецкому явно не нравилась эта идея и он искал любой довод, чтобы были основания не согласиться на такую авантюру.

— Павел Афанасьевич, — решил я снова вклиниться в разговор. — В пятницу мы собираемся за город, а амулет оставим в ящике стола в моей комнате. Если у них есть детекторы обнаружения амулетов, то они его быстро найдут и лягут рядом. Так что надо установить наблюдение за домом, немного подождать, когда заметят, что кто-то лезет внутрь, потом в комнату входит наряд и забирает вора, надев на него блокирующие наручники. Главное слух пустить, что амулет у нас, тогда за ним точно придут.

Белорецкий взял в руки шкатулку, ещё раз повертел в руках, посмотрел на меня, тяжко вздохнул и протянул шкатулку именно мне. Похоже доверяет.

Глава 18

Я бережно взял в руки уже знакомую шкатулку и убрал в портфель.

— Как мы можем обезопасить себя до выходных, Павел Афанасьевич? — спросил отец. — Ведь нет никакой гарантии, что попытку кражи не произведут снова в ближайшее время. И в этот раз она скорее всего будет организована гораздо лучше.

— Конечно этого нельзя исключить, — ответил Белорецкий, закрывая опустевшую ячейку на ключ и жестом показывая нам, что пора на выход. — Но вероятность этого в ближайшее время минимальная. Мы сегодня заслали следователей к каждому лекарю из клиники на Рубинштейна.

— Всех проверять не обязательно, — возразил отец. — Достаточно посмотреть по отчетам, кто в последнее время делал большие успехи.

— Обижаете, Пётр Емельянович, — хмыкнул главный полицмейстер. — Это мы учли в первую очередь и к ним вопросы будут заданы в совершенно другой форме, не как остальным. Ещё получили ордера на обыск дома и на рабочем месте. Но опросить мы решили всё-таки всех. А ещё на главного лекаря клиники возбуждено дело и теперь пусть он нанимает адвокатов и выкручивается, как хочет. Ну не верю я, что он был не в курсе, там большая половина лекарей носили эти треклятые амулеты.

— Вполне возможно, — пожал плечами отец. — Может он мне так самозабвенно врал, что я поверил. У меня ещё один вопрос, возможно ли организовать какую-то дополнительную защиту нашего дома и нас самих на время всех этих экспериментов?

— Сегодня вечером к вам приедут специалисты и установят системы сигнализации и слежения по всему периметру усадьбы, самого дома, а также во всех коридорах и нежилых комнатах.

— То есть наблюдения не будет только в личных покоях? — на всякий случай уточнила мама.

— По гуманным и эстетическим соображениям, да, —

кивнул Белорецкий. — Но, если вы подумали о том, что злоумышленники смогут забраться в дом через окно вашей спальни, то можете об этом не беспокоиться. Под этими окнами будут установлены дополнительные контуры со звуковой сигнализацией. Так что если они решат идти этим путём, то вы это услышите, причём довольно громко.

— Немного успокоили, — сказал отец.

Мы вышли из управления почти через час. Я ещё вполне неплохо успеваю в лечебницу, хоть кого-то сегодня наставлю на путь истинный, как это делаются тонкие потоки. О своих намерениях сказал отцу, он пообещал меня завести.

— Теперь получается, что у нас дома будет два золотых амулета? — спросил отец, когда мы уже ехали в машине. Хотя вопрос был чисто риторическим. — Главное, чтобы из-за этого не возникло в два раза больше проблем.

— Мне кажется эта ситуация уже от количества не зависит, — ответил я. — А чтобы проблема сама рассосалась, есть только один вариант, но он никому не понравится.

— Это какой же? — поинтересовался отец.

— Отдать один амулет людям Баженова, тогда второй останется у нас и о его существовании не будет знать ни одна живая душа, — предложил я, осознавая всю бредовость и невыполнимость такого варианта. — Кроме Боткина, конечно.

— Ты прав, этот вариант не подходит, — кивнул отец. — Хоть и заманчив и легко осуществим. Теперь получается снова будем жить как на пороховой бочке. Уж не знаю хорошо ли, плохо ли, что нас снова не увезли куда-нибудь по программе защиты свидетелей.

— В Ярославль я бы съездил ещё раз, — мечтательно сказал я. — Люди там хорошие и там первые лекари, которых я обучил тонким потокам. Только второй раз в то же место нас никто не отправит.

— Без сомнений, — подтвердил отец. — Тем более, что тебя там в прошлый раз уже нашли.

— Просто не надо было выпячиваться, а посидеть две недели дома, — сказал я и вздохнул.

— Это да, — улыбнулся отец. — только твоё шило тебя бы извело в усмерть.

— Иногда начинаю делать выводы, что не всегда это шило надо слушать, — махнул я рукой.

— Есть доля правды и в этом умозаключении, — хмыкнул отец. — Только вот те, кто прячет своё шило и не даёт ему волю, проживают обычную тихую жизнь и никогда не добивается грандиозных успехов. Размеров же твоего шила должно хватить, чтобы стать министром медицины Российской империи.

— Ну ты замахнулся, — хмыкнул я. — Мне бы хоть для начала получить разрешение на применение и распространение методов точечных воздействий. Уже тогда я значительно облегчу работу лекарей и знахарей, медицина станет более доступной.

— Сын, кажется я уже говорил тебе, что я тобой горжусь? — спросил отец.

— Было дело, — улыбнулся я.

— Я так чувствую, что у меня ещё неоднократно возникнет повод это повторить.

На этой прекрасной ноте, когда я начинаю чувствовать себя неловко, машина остановилась перед входом в лечебницу «Святой Софии».