Неправильный волк
Шрифт:
– Как это – ловить? – удивилась Катя.
– Да вот так, расползаются по всей избе, замучилась я уже их отлавливать.
– Так, давай, я загородку какую-нибудь смастерю, – предложил дед Федот.
– Давай, – согласилась бабка Собачиха, – а то лови не лови – все одно расползутся.
Катя стала ловить щенков и собирать их обратно в угол, где лежала Вьюга. Бабка Собачиха нашла яркий лоскут и начала разрезать его на полоски, а дед Федот пошел поискать каких-нибудь досок для перегородки.
– Бабушка, а зачем эти яркие веревочки? –
– Затем, что щенки, которые побойчее, стремятся других от Вьюги оттолкнуть, а поесть всем надо. Мы тем, кто поел, будем на шею веревочки привязывать, тогда сразу видно, кто голодный остался.
– Здорово придумано! – сказала Катя. – А как там двенадцатый щенок?
– Да ничего, вроде, все спит, хулиганить не торопится, как некоторые, – проворчала бабка Собачиха, доставая двух щенков из-под лавки.
– Ой! – сказала Катя. – Как-то я их упустила…
– Ничего, – сказала бабка Собачиха, – с этими разбойниками глаз да глаз нужен.
Скоро дед Федот принес доски и сноровисто смастерил загородку. Сначала всех щенков из загородки убрали и положили к Вьюге того, двенадцатого, который лежал в корзинке. Почуяв запах матери, щенок закрутил головой, быстро сообразил, что делать, и начал есть.
– Глянь-ка, – удивился дед Федот, – работают инстинкты!
– Что природой заложено, всегда работает, – ответила бабка Собачиха. – Погляди-ка, не торопится, спокойно, основательно присосался, будто понимает, что ему никто не помешает.
Через какое-то время щенок наелся и снова уснул, его переложили в корзинку и начали кормить остальных.
Катя поселилась у бабки Собачихи – та была совсем не против, поскольку хлопот с щенками было много. Вьюга через неделю пришла в себя и тоже стала помогать, собирая щенков по избе и играя с ними. Одиннадцать серых сорванцов: три девочки и восемь мальчиков – постоянно клубком крутились по полу и уже смешно тявкали друг на друга. А двенадцатый – мальчик – все особняком был, как будто со стороны за всеми наблюдал. Остальные щенки пытались с ним играть, но его это не очень интересовало…
У деда Федота, как и у всех деревенских жителей, забот хватало, но он постоянно выкраивал хотя бы полчасика, чтобы забежать взглянуть на эту развеселую компанию. Как-то раз, когда он вечером пришел на щенков посмотреть и внучку домой забрать, Катя предложила ему назвать щенков.
– Нет смысла, наверное, – сказал дед Федот. – Кто себе заберет, тот и называть будет. Кругами вокруг меня уже ходят, все спрашивают, когда раздавать будем и как договориться, чтоб получше щенок достался. А я говорю – три месяца в аккурат им стукнет, как уборочная закончится, там и раздадим.
– А двенадцатого себе оставим? – спросила Катя.
– Хочешь, давай оставим, – ответил дед Федот. – Все Вьюге веселее будет.
– Давай, тогда его назовем!
– Как назвать хочешь? – спросил дед Федот.
– Ну, не знаю. Белый он, может быть, Бельчонком?
– Бельчонком?.. –
– А как тогда?
– А давай, подумаем, что для него характерно, из этого и назовем!
– Умка! – без раздумий воскликнула Катя. – Пусть будет Умка?
– Хорошее имя! – сказала бабка Собачиха. – Ум у него точно с рождения есть, смотрит на остальных, как будто со стороны, а своего не упустит.
На том и порешили. Через месяц дед Федот Вьюгу со щенками к себе забрал, сделал им в сарае угол огороженный. Забот с ними меньше не становилось, щенки росли и кормились уже сами, но дрались и хулиганили, постоянно пытались выбежать на улицу. Катя с ними кое-как справлялась, Вьюга, конечно, помогала, как могла, но уж слишком их было много.
Умка, как и остальные, окреп и тоже хулиганил иногда, но по-прежнему держался особняком. Остальные щенки привыкли, что в общих игрищах он участия не принимает, и потеряли к нему интерес.
Незаметно пришла осень. Ночами становилось все холоднее, все чаще лили дожди, листья покрыли ковром дворы и улицы. Каждый погожий день был на счету, торопились собрать, что посеяли. К первому снегу наметили праздник урожая, на котором дед Федот пообещал раздать народившихся у Вьюги щенков.
***
Пятничным утром дед Федот вдруг услышал шум во дворе – там разговаривали и смеялись. Спустившись с печи, выглянул на улицу. Погода разгулялась, вышло яркое солнце, день обещал быть погожим.
Разглядев, кто смеется во дворе, дед Федот нахмурился. Дочка с мужем и старшим внуком приехали. Казалось бы, радоваться надо, да не все хорошо у деда Федота с мужем дочери получалось. Не то, чтобы он ее выбор не одобрял, в конце концов, сердцу не прикажешь, но точно другой доли желал дочери. С малолетства о ней заботился, как мог, оберегал от потрясений и слишком ранних разочарований и любил ее больше жизни. Дочь же выбрала мужа своенравного, задиристого, видеть дед Федот не мог, как он ею постоянно командует и как часто обижает мимоходом. Старший внук был копией отца, наверное, поэтому не очень и с ним отношения складывались, а вот Катя была больше похожа на мать, и с ней дед Федот жил душа в душу.
С шумом и хохотом дочь с зятем и сыном зашли в избу. Поздоровались, рассказали, что на выходные погостить приехали, да, может, Катю домой забрать, если захочет. Дед Федот, сославшись на заботы в поле, быстро ускользнул из дома, обещав к вечеру вернуться.
Катя была очень рада приезду родителей и брата – давно не видела, соскучилась. Разница с Захаром, так брата звали, была целых семь лет. Катя сильно к брату тянулась, а он вечно над ней шутил и подтрунивал, бывало, что и не очень-то по-доброму.