Непремеримость
Шрифт:
Фриц.– Даже когда сидел в тюрьмах?
Йозеф.– Русские тюрьмы - это университеты. Там встречаешь самых умных. Есть чему поучиться Да и вести с воли приходят регулярно, - многие охранники жизнью недовольны их семьи влачат жалкое существование, они - это чисто российский парадокс - тоже хотят перемен. Только боятся произнести слово революция.
Фриц.– Я готов записывать.
Йозеф.– Итак пятый год... Западная пресса пишет что русская революция явилась следствием неудач в войне с японцами. Это неверно ибо преуменьшает ее прогрессивную сущность. Война приблизила революцию поскольку обнажила все социальные и экономические язвы империи. Но забастовки шли задолго до военного краха. А сколько лет погромы сотрясали империю? В каторге и ссылке люди томились практически всю историю России. Когда мы победим надо будет очень внимательно поработать в архивах, порою мне сдается что война была в какой-то мере спровоцирована сферами чтобы
Фриц.– Это девятое января девятьсот пятого, да?
Йозеф.– Именно. После этого начался второй период революции... Впрочем, точнее бы назвать все то, что было до пятого года, до кровавого воскресенья, первым этапом, красное воскресенье - вторым, а уж волна забастовок, террор войск и полиции, демонстрации, повальные аресты- вплоть до октября девятьсот пятого - третьим. Когда же, несмотря на террор властей, запылали помещичьи усадьбы, восстал "Потемкин", выросли баррикады на улицах городов, начался четвертый этап - вооруженное восстание и, как следствие, манифест семнадцатого октября, суливший подданным не только Государственную думу с совещательным голосом, но свободу слова и многопартийность. Павел Милюков зарегистрировал провозглашение своей партии "Народной Свободы", иначе именуемой "конституционно- демократической", "кадетской", либералы, земские деятели - то есть врачи, учителя статистики, часть дворянства, юристы, профессура - стали ее костяком. Я бы определил ее центристской; идеал кадетов конституционная монархия, типа британской. Левоцентристской партией можно назвать трудовиков; я бы определил их как левых кадетов... Ну и социал-демократы. Эсеров власть в Думу не пустила - бомбисты. Александр Гучков, за которым стояли ведущие промышленники России и крупные аграрии, провозгласил партию "семнадцатого октября", "октябристы", правоцентристы. Шовинистический, великорусский правый блок провозгласили Марков - второй и Пуришкевич. Самую правую часть этих правых возглавил доктор Дубровин, зарегистрировав свой "Союз Русского народа"; программа его уникальна: "назад, к самодержавию, во всем случившемся виноваты все, кто угодно. Англия, масоны, поляки, евреи, армяне, декаденты, Максим Горький, французские импрессионисты, но только не русские люди, их, доверчивых, нагло обманули иноверцы, иноплеменной элемент, вековой заговор Европы против России"... Горько и смешно, право...
Фриц.– Скорее страшно.
Йозеф.– Верно. Меня тоже страшит темная тупость. Ладно, если бы такое несли безграмотные охотнорядцы, они газет в руки не берут, но ведь Дубровин - человек с университетским образованием? Он же прекрасно знает, что без помощи финансового капитала Европы царь бы не справился с революцией! Когда дубровинцы завывают, что наша революция еврейская, я диву даюсь! Антисемит-царь со своими жидоедствующими бюрократами платил полиции и армии золотом Ротшильдов! Прекрасное единение могуществ вне зависимости от вероисповедания. А то, что еврейских товарищей в революционной среде множество, то это не причина, а следствие не было б черты оседлости, погромов и лишения права учить еврейских детей в школах наравне с другими, процент участия евреев в революции не был бы столь высоким, поверь. Иногда мне кажется, что великорусские шовинисты психически больные люди, маньяки... "Заговор Европы"! Они не хотели даже видеть того, что социалистический министр Клемансо не мешал французским банкирам поддерживать царя, а депутат английского парламента Уинстон Черчилль, который не сегодня, то завтра сделается одним из ведущих министров Лондона, выступал - во время предвыборной борьбы - против еврейских погромов в России, но при этом не мешал английским промышленникам оказывать незримую помощь Николаю Кровавому вместо того, чтобы понудить кабинет Его Величества пересмотреть свои отношения с венценосным русским братцем...
Фриц.– Напиши об этом для нашей газеты, Юзеф! Такой аспект нов, он заинтересует немецкого читателя.
Йозеф.– Меня сейчас волнует польский, литовский, русский, украинский, белорусский и еврейский читатель, Фриц... А потом я непременно напишу для Вас. Все, что публикуется у вас, далеко от нашей борьбы, понимаешь? Это роскошь - публиковаться у вас в такое время... Публиковаться надо здесь, чтобы это доходило - в любом виде - до наших людей.
Фриц.–
Йозеф.– Большевики предлагали игнорировать выборы в Думу, продолжать борьбу за свержение монархии, ибо она не намерена сдавать свои позиции. Меньшевики, наоборот, требовали участия в работе Думы, полагая, что она станет трибуной для легальной агитации против тирании. Правоту большевиков доказала история: через несколько месяцев после выборов, когда царь уволил премьер - министра Витте, который показался ему либералом, Дума была беззаконно распущена, депутаты выброшены вон, часть арестована. Пришел Столыпин. Этого не устроила и вторая Дума - прошло слишком много левых кадетов и социал-демократов, центристско правое большинство Гучкова и Пуришкевича оказалось зыбким. Тогда Столыпин разогнал и вторую Государственную думу, бросив в Петропавловскую крепость депутатов от социал-демократии, обвинив их в военном заговоре, что есть ложь, провокаторский повод властям расправиться с неугодными... Я тороплюсь в Петербург, чтобы послушать процесс над депутатами первой Думы...
Фриц.– Второй.
Йозеф.– Нет, именно первой. Социал-демократов второй Думы уже отправили в каторгу А вот депутатов первой Думы, подписавших в Выборге беззубое воззвание против произвола, до сих пор не судили. Почему?
Фриц.– Это я тебя должен спросить "почему", Юзеф.
Йозеф.– Видимо, власти готовят какой-то сюрприз. Это игра, Фриц Игра в кошки- мышки. Я думаю, после скандала с фарсом суда против социал-демократических депутатов второй Думы сейчас Столыпин будет делать хорошую мину при плохой игре, вполне либеральный процесс в открытом заседании...
Фриц.– А как ты вообще относишься к Столыпину?
Йозеф.– Недюжинный человек Именно этого царь и бюрократия ему и не простят.
Фриц.– Но ведь на всех фотопортретах он вместе с государем...
Йозеф.– Веришь спектаклям? Странно, я считал, что ты больший прагматик. Прежде чем мы вернемся к исследованию царской камарильи, закончу с Думой. При выборах в третью Думу большевики сняли лозунг бойкота. И не потому, что партия переменила свое отношение к этому органу, мы поняли, что вооруженное столкновение с самодержавием проиграно, революция - временно - пошла на убыль, империя покрыта виселицами, работают военно-полевые суды, царствует страх это в России быстро реанимируется, значит, сейчас надо переходить к легальным методам борьбы, то есть использовать Думу. Есть вопросы?
Фриц.– Костяк четок. Спасибо. А теперь про тех, кто противостоит прогрессу...
Йозеф.– Сколько времени до отхода поезда?
Фриц.– Полтора часа.
Йозеф.– Тебе придется поменять билет на завтра, если я стану рассказывать обо всех противниках прогресса в России, у нас накопилась достаточно серьезная картотека не только по северной столице и Москве, но и по крупнейшим центрам империи. Ладно, остановимся на узловых фигурах...
Фриц.– Кстати, ты запомнил просьбу Розы о господине Родэ?
Йозеф.– Да, конечно. Только, пожалуйста, впредь никогда не называй имен товарищей в публичных местах...
Фриц.– Неужели ты думаешь, что эти пьяные финны слушают нас?
Йозеф.– Я допускаю такую возможность.
Фриц.– Тогда зачем говоришь со мной?
Йозеф - Во-первых, сейчас не девятьсот четвертый год, а седьмой, сил у нас побольше. А во-вторых я говорю о проблемах общего плана, это не может причинить вреда никому из товарищей, кроме, пожалуй, меня.
Фриц - Понял, учту едем дальше.
Йозеф.– Итак, наши противники. Как ты понимаешь ведущей силой в борьбе с революцией является охранка, департамент полиции, министерство внутренних дел. Армию царь боится, он не очень-то верит своим войскам особенно после краха на Востоке и восстания на "Потемкине". Самой заметной фигурой политического сыска империи был директор департамента полиции Лопухин. Но его как человека близкого министру Плеве убитого эсерами сняли.– в России каждый новый министр набирает своих людей прежних гонит. На его место сели Трусевич и его заместитель Зуев. Эти особого веса не представляют в силу того что свои позиции очень укрепил полковник Герасимов, шеф петербургской охранки работающий непосредственно на Столыпина. Эту фамилию запомни непременно. Безусловно тебе следует знать, кто такой Петр Рачковский. Хотя он сейчас активной роли не играет, но именно он был создателем русской заграничной агентуры, работал в Париже, воевал против народовольцев, потом попал в немилость у Плеве бывшего тогда министром внутренних дел и был уволен в отставку. Однако как только Плеве убили эсеры военный диктатор Петербурга генерал Трепов вернул Рачковского, сделав директором политической части департамента полиции. Говорят Герасимов поначалу попал под его начальство. Это мы еще не проверяли. Но ясно то что сейчас верховодит именно Герасимов а Рачковский ушел на второй план если вообще не готовится к отставке, хотя говорят его пытался защищать директор полиции Трусевич активный противник Герасимова.