Непридуманные истории из жизни Страны Советов
Шрифт:
– Аркадий, успокойся. Твое переизбрание инициировал райком партии, а как это произошло, думаю, ты лучше меня знаешь. Ведь партия никогда не ошибается в кадровых вопросах и принимает решения самостоятельно. Ей советчики вроде меня вовсе не нужны. Тем более, что мне предложили вступить в партию недавно и я еще не прошел кандидатского стажа. Как я в таком случае могу влиять не решение партии? Опомнись и лучше расскажи нам поподробнее о своей службе, может мы все вместе и найдем причину случившегося переизбрания и поправим это дело в обратную сторону. А пока я могу тебе сказать то, что знаю. Ты оставил, уходя в армию, вместо себя своего заместителя Иванова исполнять временно твои обязанности. Ты же лучше меня знаешь прекрасное отношение к тебе руководства райкома партии, который курировал нашу организацию. Поэтому речь о твоем переизбрании вообще не могла никому прийти в голову, но в это дело вмешался непонятный для меня случай. Исполняющего твои обязанности Иванова неожиданно пригласили
После моих слов он сразу успокоился и как-то сник. На его губах появилась характерная, раздражающая меня улыбка. И он пробормотал слова извинения в мой адрес:
– Шеф, извините меня, уж очень нервы напряжены. Этот косяк в моей жизни, как я понял, произошел по моей собственной вине. Я это только сейчас понял. Налейте мне водки, видно не зря говорят, что человек сам себе самый большой враг на свете. Эти слова полностью можно отнести ко мне.
Все началось с призывного пункта, когда военком полковник подошел ко мне и спросил:
– Как смотришь, Рябов, если мы тебя направим на флот на подводную лодку в качестве военфельдшера. Ты для нас самая подходящая фигура. Во-первых, коммунист, фронтовик, орденоносец, прошел всю войну, воевал под Сталинградом, под юбку бабскую не прятался, всегда вел себя достойно. Пользуешься заслуженным авторитетом, возглавляешь партийную организацию, райком тобой доволен. Ты по всем статьям подходишь, и на тебя у меня все допуски к секретам есть. Помоги мне временно закрыть образовавшуюся вакансию на подлодке, так как их фельдшера особисты отстранили от службы и у них образовался недокомплект, а впереди – учения и кроме тебя нет никакой кандидатуры, кто бы им подошел. Выручай, брат, соглашайся, я в долгу не останусь. Подлодка – это тебе не медсанбат. Там все для тебя будет в новинку, много интересного увидишь и узнаешь. Может, и в загранку попадешь. Полгода пролетят незаметно, а за это время они подготовят тебе достойную замену. Я тебе обещаю, что эти военные сборы для тебя последние, мы тебя больше трогать не будем, да и райком просил, чтобы мы от тебя отстали. Ну так как?
И я, как последний дурак, согласился. Вы же знаете, шеф, меня, я очень люблю людей, и открывающиеся перспективы захватили меня своей новизной, неизведанными морскими впечатлениями. Ведь я ни разу не был на море и только видел его один раз всего и то издали. В общем, дал я на свою голову, как сейчас это понимаю, свое согласие, и довольный военком отправил меня в дальнее путешествие в город Мурманск. Именно там меня и определили на подводную лодку. Я о ней рассказывать не буду, так как я давал подписку о неразглашении военной тайны. А вот о моей жизни на ней и службе своей с удовольствием Вам расскажу.
Моя служба на флоте началась со встречи с командиром подлодки. Высокий, стройный, в ослепительно белом кителе с золотыми погонами, при морском кортике и со звездой Героя Советского Союза он был неотразим. Перед моей встречей с ним он изучил мое личное дело досконально, и оно, как я думаю, произвело на него хорошее впечатление. Я представился. Он внимательно посмотрел на меня и сказал:
– Я ознакомился в Вашим личным делом, Вы нам подходите. Учитывая, что Вы фронтовик, я учить Вас, что Вам делать у нас, не собираюсь. Народ наш здоровый, крепкий и молодой, поэтому все Ваше внимание должно быть нацелено на организацию рационального питания наших подводников. Как я понял из Вашего личного дела, Вы занимаетесь вопросами питания.
– Так точно, – вскочил я.
– В таком случае, принимайте на себя камбуз и следите за питанием нашего коллектива, чтобы все были довольны качеством пищи, которая по своей сути определяет моральный климат в целом всей нашей команды. Я уверен, что полноценное и рациональное питание наряду с морской выучкой играет свою важную роль в обеспечении жизнеспособности всего нашего экипажа, в поднятии боевого духа, так что я отношу питание моряков к одной из важнейших задач. Учитывая Ваш боевой опыт и фронтовую закалку, не сомневаюсь, что с морскими особенностями и специфическими порядками, установленными морским уставом на нашей субмарине, Вы справитесь достойно.
Из его слов я понял все, кроме того, что я должен был принять на себя камбуз. Это слово было для меня незнакомым, поэтому как только он закончил, я задал командиру свой первый вопрос:
– Товарищ полковник, я не понимаю, что обозначает слово «камбуз» и с чем его едят, и как мне его взять на себя.
– Товарищ Рябов, – широко улыбаясь, промолвил командир. – С нашего разговора начинается Ваша служба и учеба флотской разговорной речи, вернее морской терминологии. Запомните, во-первых, я не полковник, а со вчерашнего дня мне присвоено звание
Я встал по стойке «смирно» и ответил:
– Так точно, товарищ капитан первого ранга.
Понимаете, шеф, я был страшно рад всему тому, что сказал командир. Его слова легли точно в цель. Ведь я – пищевик санитарной службы до мозга костей. Кто лучше меня знает эту работу? Я искренне поблагодарил капитана за то, что он мне доверил управление камбузом. В ответ на мои слова благодарности он снова улыбнулся в свои прокуренные усы и мягким, совсем не официальным голосом отдал мне свое первое распоряжение, которое звучало не как приказ, а как просьба:
– Аркадий Львович, – уважительно обратился он ко мне, – завтра выходной день, и у меня намечен праздник в связи с присвоением мне очередного звания капитана первого ранга. Вы не смогли бы этот праздник организовать по всей форме и накрыть праздничный стол на двадцать пять человек в нашей кают-компании.
Услышав эти слова, я про себя подумал: единственное, что я в жизни умею делать – это накрывать столы. За мою долгую деятельность в системе санитарно-эпидемиологической службы я побывал на многих банкетах и принимал непосредственное участие в многочисленных торжественных мероприятиях, посвященных многим событиям. На этих праздниках я перепробовал тысячи блюд, изучил множество кулинарных рецептов и умел лично своими руками превращать обычные продукты в деликатесы. Я за время своей работы узнал много кулинарных тайн и готов был, получив широкие полномочия у руководства камбуза, на деле доказать свое мастерство и свой профессионализм. Увидев на моем лице непреклонную решимость и готовность выполнить на «отлично» порученное мне дело, капитан разрешил мне незамедлительно приступить к моим новым служебным обязанностям. Итак, шеф, свою деятельность на подлодке я начал с кухни, то есть, если выражаться по-флотски, с камбуза.
Выстроив всех своих подчиненных в одну линию и объявив им всем аврал, я устроил повару такой «шмон», и такую выволочку, какой он в жизни не видел. Вы помните, шеф, как я проверял в Вашем присутствии столовую, расположенную по улице Харьковской, после чего она месяц не работала, а заведующий производством после проверки попал от страха с расстройством желудка на больничную койку. В этом долбаном камбузе я нашел столько недостатков, что их хватило бы на всю Одессу, как любила говорить моя покойная мама. Дрожащий от испуга повар, назвавшийся коком, – это я уже потом узнал, что поваров по-флотски называют странным именем кок – стал заикаться и не смог мне ничего путного объяснить, как он докатился до такого беспредела. После этой проверки я его отстранил от работы в камбузе и списал в обычные матросы. Подобрав на его место двух смышленых молодых ребят, начал с нуля обучать их поварскому искусству. После наведения идеального порядка в камбузе я приступил к выполнению конкретного задания, для чего провел тщательную тотальную ревизию всех складских помещений и хранящихся в них запасов продовольствия и пришел в полный восторг. Количество хранящихся продуктов, относящихся к классу деликатесов, зашкаливало мое воображение. Ни один из наших лучших минских ресторанов ни в какое сравнение не шел с тем богатством, которое я обнаружил здесь. Одних только деликатесных сортов рыбы я насчитал более шестнадцати, не говоря о солидных запасах крабов, икры паюсной кетовой, а также морского гребешка. С таким количеством обнаруженных мной продуктов задание капитана, как я понял, было вполне выполнимо. Особое внимание я уделил ревизии посуды, хорошо понимая, что сервировка стола придает не только аппетитный вид самой еде, но блеск посуды и ее формы должны радовать глаз каждого приглашенного к праздничному столу. Из имеющейся посуды я отобрал только то, что притягивало взгляд. Вы же понимаете, я в этом толк знаю. Готовясь к торжеству, я обращал внимание на каждую мелочь, добиваясь совершенства и гармонии подаваемых к столу закусок и приправ. Я с любовью вставлял маслины вместо глаз молодым поросятам, фаршированным по морскому обычаю гречневой кашей, проделывал прочие кулинарные фокусы. К вечеру все приготовления были закончены. Осмотрев предстоящее поле «праздничной битвы», я остался доволен своей работой и отправился докладывать командиру. Я отрапортовал ему, что его задание мною выполнено. После моего доклада капитан решил лично осмотреть и оценить мою работу. Подойдя к празднично накрытому столу, он потерял дар речи. Он долго смотрел на крутые горки и пирамиды салатов, выделанные с художественной фантазией из овощей и фруктов, стоявшие как солдаты на параде, в окружении удивительно красивых, как будто живых представителей морей и океанов. Накрытый мною стол впечатлял. Он никого не мог оставить равнодушным и произвел на командира сильное впечатление. Однако его удивительная выдержка не оставила его и на этот раз. Он произнес всего несколько слов: