Неприкасаемая
Шрифт:
Если я не буду осторожен, в один прекрасный момент я точно зациклюсь на женщине.
Он хвастался ей, что может заниматься сексом столько, сколько захочет — потому что он всегда мог. Но всего-то через несколько часов после этих слов он чуть не кончил прямо в штаны. Он сказал ей, что никогда не потеряет контроль — но из-за неё он чертовски быстро потерял контроль.
Она улыбалась, подглядывая за ним из-под ледяных ресничек.
— Ты, наверное, успеешь вернуться за моими вещами, прежде чем в Новом Орлеане рассветёт. Я оставила
Она вновь была в прекрасном расположении духа, глаза сверкали, как кристаллы на её лице.
Выражение её лица напомнило ему, сколько надежды было в её взгляде этим утром. Он напрягся и отреагировал так же вяло, как и тогда.
Она почувствовала перемену, произошедшую в нём.
— Мёрдок, у нас соглашение.
Как она смогла изменить меня? Ему хотелось озадаченно почесать затылок. Я способен контролировать ситуации с женщинами.
— И как, по-твоему, ты сможешь жить здесь?
— Ты знаешь, что я не ем. Мне не нужна тёплая погода, да я и не хочу. Это идеальное место, — закончила она, тон стал безразличным. Она выглядела растерянной и смотрела вдаль.
— Хорошо, поступай, как знаешь, — он встал, застёгивая рубашку. — Хотя я не знаю, когда приду в следующий раз.
Она резко посмотрела на него. Ему показалось, что он заметил вспышку боли в её взгляде. Но вспышка исчезла так быстро, что он решил, что ему привиделось — особенно, когда она сказала:
— Вампир, после того, как принесёшь мои вещи, можешь уйти и не возвращаться вовсе.
С угрюмым видом он переместился в Квартал и нашёл её автомобиль именно там, где она сказала. Он переместился внутрь, чтобы забрать вещи.
Вернувшись на улицу с чемоданами в руках, он подумал про себя: «Боже, что я наделал?»
Глава 24
Когда он отправился за её вещами, Дани надела платье, а затем принялась изучать своё новоё убежище.
Мёрдок в некоторой степени благоустроил домик. Здесь был водопровод, электричество, канализация и установлен довольно новый генератор. Она нашла постельное бельё и полотенца.
В каждой из просторных комнат находились сохранившиеся с давних времён скульптуры, украшения, кладка, оказывавшиеся невосприимчивыми к холоду. А значит, это место идеально подходило Дани. Ей нужно было гнёздышко. По знаку зодиака ей полагалось вить себе гнёзда, и сопротивляться этому она не могла.
Прежде всего было необходимо… добавить сюда лёд.
Вернувшись с её чемоданами, Мёрдок неохотно показал Дани комнату для гостей, причём действуя так, будто делает большое одолжение, позволяя ей остаться здесь. Нельзя было не заметить немного безумного взгляда, когда он смотрел на нее и её чемоданы. Хотя Дани предполагала, что проявление холостяцкой паники будет более сильным, — учитывая то, как долго он жил один.
— В твоих безразмерных чемоданах есть
— Да, но ты можешь просто сказать мне. Я запомню.
Продиктовав последнюю цифру, он поспешно добавил:
— Но имей в виду, что я буду крайне занят делами в ордене и охотой на Иво.
Она приняла непроницаемое выражение лица.
— Конечно, я понимаю.
Но понимала ли она? Будь она честна, она бы осознала, что глубоко внутри надеялась убедить его остаться здесь, с ней.
Чего, к сожалению, не случилось. В любом случае, у неё всё ещё оставалось это превосходное место, чтобы в безопасности укрыться здесь — вот, что действительно шло в расчёт. Если он не хотел испытать больше изысканных удовольствий из тех, что они только что разделили, это были его проблемы.
А значит, и мои тоже…
— Тогда, прощай, — сказал он, переместившись до того, как она успела что-нибудь ответить.
Оставшись одна, Дани по обыкновению пожала плечами, будто этот поступок не задел её. Но обманывать его было проще, чем саму себя. Оставляя без внимания острую боль в сердце, она продолжила убираться, представляя, что пройдёт много дней, прежде чем она вновь увидит его…
Несколько часов спустя она легла на не застеленную кровать в хозяйской спальне, отказавшись оставаться в той маленькой комнате для гостей. Дул восхитительный холодный ветер, проникая через двери и окна, которые она открыла навстречу морозной ночи.
Работа утомила её, однако порадовала результатами. Сосульки украшали все рамы и дверные проёмы, заиндевевшие узоры покрывали каждую из стен.
И всё же она хмурилась. Глянцевые стены выглядели безликими, безупречный лёд нагонял тоску.
Идеальное покрытие раздражало её, как могло бы раздражать отсутствие запаха или диссонирующие звуки. И это недовольство нарастало так же сильно, как и влечение, испытываемое к этому месту.
Она встала, подошла к окну, посмотрела на тёмный лес, окружавший домик, а затем повернулась к стене. Внутри не так, как снаружи. Неправильно.
Неспособная выдерживать это и дальше, она соорудила изо льда дротик, слой за слоем, оттачивая его.
Закончив, она метнула дротик в стену, высекая лёд. Затем снова. И снова, пока странные отметины не начали приобретать определённую форму.
Мёрдок ни за что не вернулся бы в Сибирь. Я не был там семь дней. И смогу продержаться ещё неделю.
Он прекратил преследование, так как приближался рассвет — Лукьян и Рюрик уже вернулись в Горное Облако.
А в Сибири сейчас темно.
Перерыв в работе был опасен для Мёрдока. Перерывы усиливали искушение вернуться к Даниэле, которому невозможно было сопротивляться.
Нет, он отказывался. Из-за пробуждения он должен уступить? И терпеть эту абсолютную потерю сил? Добро пожаловать, до неузнаваемости изменённая личность?