Неприкасаемые
Шрифт:
Изо всех сил стараясь не улыбаться, я направилась за своей одеждой.
— Куда, черт возьми, ты идешь? Я ещё не закончил с тобой! — крикнул он позади меня.
— Это тебе нужна была передышка. А теперь я хочу сходить на Feile Na Beatha.
Он нахмурился, его глаза блуждали по моему телу.
— Это еще не конец.
— Я бы и не мечтала об этом. — Я подмигнула, хватая платье, прежде чем направиться в ванную.
— Мел, — прошептал он так тихо, что я чуть не пропустила это мимо ушей.
— Да?
— Я люблю тебя. Я забочусь о тебе, и ты моя жена.
Я постояла там мгновение,
Кем мы были?
Как мы пришли к этому?
Когда мы стали… возлюбленными?
И почему меня это больше не беспокоило?
Было так странно быть с кем-то таким открытым. Полностью доверять кому-то.
— Хорошо, — было все, что я смогла сказать, прежде чем заперлась в ванной и прислонилась к двери.
ЛИАМ
Умение ориентироваться в море пьяных ирландцев и женщин было навыком, которым моя жена не обладала. В тот момент, когда мы въехали в захудалый кирпичный городок, который называется Киллешин, она была вынуждена уткнуться носом в мою рубашку, чтобы ее не вырвало. В воздухе стоял такой сильный запах алкоголя, что мог опьянить слона, и бонусом к нему шел аромат жареной баранины, смешанный с вонью человеческого пота.
Однако мы пришли сюда не за едой и даже не за алкоголем. Мы пришли за музыкой, которая эхом отражалась от каждого камня, ставня и живого существа.
— Мы можем вернуться домой, — произнес я, притягивая ее в свои объятия, когда стадо поглотило нас целиком.
— Я в порядке, мне просто нужна секунда, чтобы привыкнуть, — пробормотала она, делая еще один глубокий вдох в мою рубашку.
То, как она держалась за меня, делало ее милой и невинной, как нежного птенчика. Было страшно от того, как хорошо она могла скрывать, кем она была на самом деле.
— Лиам?
— Да.
— Что твои родители делают? — спросила она, останавливаясь, чтобы посмотреть на моих маму и папу, которые стояли всего в нескольких шагах от нас, возле кучки празднующих.
Ни мама, ни папа, казалось, не замечали идиотов вокруг них. Они были слишком заняты пожиранием друг друга глазами. Мой отец медленно опустился на одно колено, вытаскивая маленькую красную коробочку.
— Он снова просит ее руки, — сказала Коралина позади нас, когда она подошла рука об руку с Декланом. Она ухмыльнулась так широко, что казалось, ее лицо вот-вот разорвется пополам.
— Дядя — ловкий выдумщик, — подмигнул Деклан, обнимая Коралину.
— Он сделал предложение в первый раз здесь, верно? — спросила Коралина.
Я уверен, что она уже должна была знать ответ.
— Да, я действительно верю, что мама была настолько беременна, что не могла даже видеть пальцы своих ног, не говоря уже о кольце, которое он ей купил.
— По крайней мере, у него было кольцо, Деклан.
— Ты никогда не позволишь мне забыть об этом…
— Кого мы видим: клан Каллаханов? — крикнул старик Дойл, и музыка оборвалась, толпа пьяных расступилась, и его люди окружили нас, как стервятники свою добычу. Выпуская дым из носа, его старые глаза с отвращением оглядели Мел. — И эта итальянская пизда тоже.
Его люди засмеялись, и один за другим все остальные свидетели, по крайней мере те, у кого были хоть малейшие умственные способности, вернулись в
— Тебе следует завязать с трубкой, старина. У тебя осталось не так уж много мозговых клеток, — прошипела Мел, полностью освобождаясь от меня.
Опираясь на трость, он снова шагнул вперед.
— В мое время такие девки, как ты, держали рты на замке, а ноги раздвинутыми. И никак иначе.
Ее рука дернулась в направлении пистолета, умело спрятанного сзади в лифчике. Шагнув вперед, я протиснулся между ними, мой отец и Деклан были рядом со мной через несколько секунд.
— Хорошая шляпа, Дойл. — Я ухмыльнулся старому матерчатому цилиндру, который сидел на его седой голове. — Какого черта тебе нужно?
Снова сунув трубку в рот, он глубоко затянулся и выпустил дым нам в лица.
— Ты был у Брайаров. На самом деле, до моего сведения дошло, что ты чуть не убил одного из них. Твоя неделя закончилась, и будет лучше, если твоя семья вернется в глубины Ада, из которых вы вышли.
— Или что? — Спросил я, вынимая трубку у него изо рта. — Что ты будешь делать, если моя семья и я решим провести здесь еще несколько дней, может быть, даже месяцев?
Его ноздри раздулись, и я почти услышал, как хрустнули его кости, когда он попытался выпрямиться.
— Вы играете с огнем, молодой человек. — Он плюнул мне под ноги. В тот момент, когда он это сделал, толпа мужчин медленно окружила нас. Даже тупой ублюдок, которому я прострелил ногу, демонстративно держал свой пистолет в нашей стороне.
— Мы из ада, помнишь? — ответила Мел, ее глаза пробежались по каждой черной винтовке. — Рождённым в огне, он не может причинить вреда.
— Такая молодая и такая глупая, — сказал он опасно, медленно вытаскивая фотографию из кармана пиджака. — Ты думаешь, что можешь приехать в нашу страну и ходить по воде? Думаешь, ты неприкасаемая? Пока ты стреляешь в одного, другой стреляет в тебя. Все, что нужно, — это один выстрел, прежде чем другие выступят против вас. Иди домой. Убирай свою грязь из моей страны, потому что ты не переживешь здесь еще одной ночи.
Повернувшись к моему отцу, он просто рассмеялся надо мной, качая головой на дурака перед нами. Моя мать, будучи моей матерью, выглядела скучающей и раздраженной, сжимая в руке свой подарок.
Взглянув сверху вниз на мою жену, она просто кивнула. Прежде чем он успел моргнуть, мой кулак врезался в морщинистое лицо Дойла. Его цилиндр слетел с головы и покатился к моим ногам. Вытащив пистолет из кобуры, я схватил его за воротник и ткнул стволом ему в глаз.
— Кузен, этот дурак пытается меня шантажировать? — Я усмехнулся, впиваясь глубже в его глаз.
Деклан нахмурился, на его лице было то же выражение, что и у нашей матери.
— Я полагаю, что да. Интересно, знает ли он, что у него нет людей, которые могли бы подкрепить его угрозы.
Единственным свободным глазом он оглядел людей, которые, как ему казалось, поддерживали его. Мужчина, которого я подстрелил ранее, прихрамывая подошел, схватил цилиндр Дойла и передал его Мел.
— Где твоя гребаная преданность? — он кричал, вырываясь из-под меня.
— Разве это не очевидно? — Ответила Мел, отряхивая пыль с его шляпы, прежде чем надеть ее на голову. — У нас.