Неприкасаемый
Шрифт:
Поскольку в моем распоряжении не так много инструментов, а моя версия грязной игры гораздо более ограничена, чем его, я наклоняюсь и шепчу ему на ухо: — Обещаешь?
— Ты мешаешь не трахнуть тебя прямо здесь и сейчас.
Сдерживая легкую улыбку, я указываю: — Даже тебе это не сойдет с рук.
Похоть горит в его темных глазах, когда я отстраняюсь и встречаюсь с ним взглядом. Я чувствую, как сильно он меня хочет, и каким бы угрожающим он ни был, как бы я ни злилась на него, то, что он хочет меня так сильно, вызывает всплеск возбуждения прямо во мне. Моя грудь кажется тяжелой и скованной внутри топа.
Я хочу его, и точка.
Мне нужно уйти от него, прежде чем я сделаю что-то невероятно глупое. Прежде чем я выброшу свои принципы в окно и соглашусь снова быть с ним, лишь бы он перестал играть в эти бессмысленные игры и трахнул меня уже.
Я делаю шаг назад, так как расстояние — единственное, что может мне сейчас помочь.
Картер видит, как я пытаюсь отступить, но не останавливает меня. — Завтра, — просто говорит он. Оттолкнувшись от стены, он еще раз касается моего лица, прежде чем уйти.
47
Учитывая мирное соглашение, которое, как я чувствовала, мы заключили сегодня утром, я не ожидала какой-либо дополнительной драмы Картера до конца моей пятницы. Я решила, что после работы зайду к Грейс домой, «помогу ей найти» Скаута, а потом пойду домой. Красиво и просто, больше никаких сюрпризов.
Затем Кейси присылает мне фото из коридора, волнуясь из-за того, что что-то происходит с Эрикой Мартин. Мне не наплевать на Эрику Мартин, но любопытство берет верх надо мной, и я проверяю фотографию, которую прислала Кейси. Это была скрытая фотография, сделанная, когда она проходила мимо, так что это не очень удачная фотография, но на ней Эрика стоит у своего шкафчика в форме группы поддержки, а директор и школьный психолог стоят рядом с ней у открытого шкафчика.
— Что это такое? — Я отвечаю, не понимая, почему она присылает мне эту фотографию.
— Дерьмо идет ВНИЗ, — говорит она мне. — Хм, мне нужно узнать подробности.
Чувствуя себя не в своей тарелке, я кладу телефон обратно на парту, прежде чем учитель увидит, что я возилась с ним, и отвлечься от Эрики до конца урока.
Мой следующий урок - история. Мой. Хассенфельд не терпит дураков, и он уже дал мне бесплатный пропуск на год, так что я не беспокоюсь об испытаниях Эрики, пока он преподает. Когда история начинается, я проверяю свои сообщения, но Кейси до сих пор ничего не прислала. Я ненавижу даже думать об Эрике Мартин в этот момент, потому что при мысли о ней в памяти всплывают ее образы в постели с Картером. К тому времени, как я доберусь до истории, я уже меньше думаю о том, чтобы сорвать с Картера одежду, а больше о том, чтобы ее сжечь.
Возможно, из-за того, что я не бросала на него тоскливых или похотливых взглядов, Картер догоняет меня в холле после занятий.
— Ты выглядишь сварливой. Сексуально разочарованной?
Я бросаю на него безразличный взгляд. — Только «разочарованная» часть. — Ты знаешь что-нибудь о том, что сегодня происходит с Эрикой?
— Я больше не общаюсь с Эрикой, — сообщает он мне.
— Ага.
— Это правда. — Он кладет руку на свое сердце. — Честное слово.
— Она болельщица. Ты квотербек. Вы не можете быть чужими, даже если попытаетесь.
Картер
— Я не хочу сидеть с твоими друзьями. Кроме того, за вашим столом все парни. Раздельный обед, кажется, твоя вещь.
— Обычно, но возможны исключения. Давай, я угощу тебя обедом. Обед в кафе, по общему признанию, не так привлекателен, как обед вне дома, но я работаю с тем, что мне дают.
— Нет.
Вздохнув, он говорит: — Хорошо, как насчет этого? По доброте душевной я предложу твоему приятелю Люку убийственную скидку на новые шины, если он купит их в магазине моего отца.
— Слушаю.
— Вот и все предложение. Ты посидишь сегодня со мной за ланчем, я прослежу, чтобы Люк купил новые шины. Это не большая просьба, поэтому награда не может быть слишком экстравагантной.
Я обдумываю это несколько секунд, добавляя сэндвич с арахисовым маслом и желе с черствыми чипсами, ожидающими меня, затем киваю. — Хорошо, я заключу эту сделку.
— Теперь, если ты хочешь сесть ко мне на колени, мы можем поговорить об его окнах.
Я улыбаюсь. — Обедающая леди никогда бы этого не допустила. — Глядя на него, я приподнимаю бровь. — И я никогда не говорила тебе, что его окна были выбиты. Способ уличить себя.
— Я слышал это по слухам, иначе я бы и понятия не имел, — уверяет он меня.
— Мм хм. — Я знаю, что он даже не пытается меня переубедить, но я все равно бросаю на него взгляд.
Полностью отклонив мой взгляд, он обнимает меня за талию и притягивает к себе. — Давай уберем эти книги и принесем тебе еды.
Поскольку я обычно не хожу на обед, я не слежу за тем, что они едят в какой день, но я приятно удивлена, обнаружив, что сегодня день мексиканского буррито-бара [Прим.: — мексиканское блюдо, состоящее из мягкой пшеничной лепёшки (тортильи), в которую завёрнута разнообразная начинка, к примеру, рубленое мясо, пережаренные бобы, рис, помидоры, авокадо или сыр]. Картер покупает нам фахитас с курицей [Прим.:Фахита — блюдо техасско-мексиканской кухни, представляющее собой завёрнутое в тортилью жаренное на гриле и нарезанное полосками мясо с овощами] и нарезанные кубиками персики на десерт.
— Я не знаю, стоит ли позволять тебе тратить на меня такие деньги, — поддразниваю я, пока мы продвигаемся вперед в очереди.
— Я знаю, у меня могут быть определенные ожидания относительно того, что ты мне должна после такого пира, — отвечает он.
— Я имею в виду пластиковую чашку с нарезанными кубиками персиками на десерт? Я что, королева?
— Что я могу сказать? Мне нравится баловать мою женщину.
Я сдерживаю ухмылку, пытаясь бросить на него суровый взгляд через плечо. — Я не твоя женщина, Махони.
Не обращая внимания на мой отпор, он говорит: — Это напомнило мне, когда мы поедем в Нью-Йорк через пару месяцев, там есть мексиканское место, куда я отведу тебя недалеко от квартиры. Отличные энчилады [Прим.: Энчилада — традиционное блюдо мексиканской кухни. Энчилада представляет собой тонкую тортилью из кукурузной муки, в которую завёрнута начинка]. Когда следующей осенью мы устанем после долгого учебного дня, я вижу, как мы ужинаем там и жалуемся на профессоров, которые нам не нравятся.