Неприкаянный
Шрифт:
– Тебя ещё искали?
– спросил я.
– Не знаю. Я убежала и старалась как можно реже показываться на людях. Поначалу вообще на улицу не выходила - боялась, что убийцы появятся из-за угла. Но со временем этот страх прошёл. Стало не до него.
– А что твоя мать?
Лина помолчала.
– Я её не помню. Папа упоминал, что нас с ней разлучили, когда я была ещё очень маленькая. Я часто спрашивала, почему она не с нами, но папа улыбался и ловко уходил от ответа. Говорил только, что мама очень красивая и что она обязательно когда-нибудь вернётся, потому что нет человека, который любил бы меня
– Ты не пыталась её найти?
– Папиными стараниями я не знаю толком, кого искать. Я сама очень смутно помню силуэт женского лица, которое приближалось ко мне и целовало, когда я была совсем соплячка. И голос - глубокий такой, ровный. Но ни черты лица, ни слова, которые она говорила, не запомнились. Да может это и не мама вовсе была. И вообще тот образ мог просто присниться.
– Может быть, она до сих пор тебя ищет.
– Надеюсь, - сказала Лина и прижалась ко мне так доверчиво, что я забыл все слова.
Так мы и лежали в тишине. Любые разговоры казались совершенно не к месту, потому что всё самое главное было уже сказано и осознано. У меня появилось ощущение, что я всё время заблуждался, а теперь вдруг прозрел, и что с этого мгновения всё изменится. Правда, не понимал, чем именно оно вызвано. Но тогда это было и не важно.
Важна была только внутренняя гармония, которая заполнила меня до макушки, и сиюминутное наслаждение блаженным покоем.
* * *
Я выспался вдосталь, а когда проснулся, услышал гулкое эхо шагов гнома - он топал и стучал за троих. Лина лежала ко мне спиной, перевернувшись во сне. Я повернул голову и уткнулся лицом в её волосы, разметавшиеся по постели. По щеке скользнули тёмные пряди, нос защекотал едва уловимый запах её тела. В груди поселился пушистый комок, который мешал дышать, но мне это и не требовалось - я медленно вбирал в себя мгновение, стараясь закрепить его в памяти как можно полнее.
«Сейчас я встану, - подумал я с досадой, - и течение времени возобновится. Мы снарядимся, выйдем из дома и направимся в саму Бездну. А это мгновение станет прошлым и больше не повторится. И почему так всегда происходит? Хоть раз бы мировой временной поток замкнулся. Я бы с удовольствием застрял в таком «сейчас». Навечно».
К сожалению, желание остаться показалось мне тогда малодушным.
Я попытался улизнуть незаметно, но Лина проснулась, увидела меня и с улыбкой потянулась.
– Что, уже пора?
– Ещё нет. Иначе Кир бы нас поднял.
– Тогда я ещё поваляюсь, - промурлыкала девчонка и снова отвернулась, чем вызвала мою глупую умилённую улыбку.
Оставив Лину «валяться», я спустился на первый этаж. Кир, в сотый раз проверяющий снаряжение, мельком глянул на меня и буркнул в бороду:
– Доброго утречка.
– Тебе тоже.
На столе стоял завтрак - грибы и тушёное мясо. Не дожидаясь приглашения, я сел и принялся за еду.
– Так ты знаешь, где именно искать Оракула?
– спросил я.
– Очень надеюсь, что знаю.
Помолчали.
– Давно ты его ищешь?
– Лет двадцать. С тех пор, как стал копателем.
– А другие, я так понял, в него не верят?
Гном взглянул на меня исподлобья - словно я его в чём-то упрекнул.
– Не особо, - ответил
– Копатели - это добытчики и разведчики одновременно. Мы добываем редкие минералы с нижних ярусов и Глубин, заодно следя за силами всяческих выродков. И почему-то принято считать, что этим наши обязанности и ограничиваются. Многие копатели даже до Глубин не доходят - так, нахватают по мелочи и обратно. Другие залазят на Глубины, но только для того, чтобы достать какой-то более редкий и дорогой ресурс.
– И ты не относишь себя ни к тем, ни к другим, - заключил я.
– Естественно. Не то, чтобы я кого-то в чём-то упрекал, но если вдуматься, первые - хреновы трусы, а вторые - просто придурки. Никто не пытается решить проблему с тварями. Вместо этого мы только приспосабливаемся, учимся с ними уживаться. А ведь как минимум до двадцать восьмого яруса мы - законные хозяева подземелий! Мы их вырубили, мы их разрабатывали! А теперь девятый - наш предел. Кое-где даже до седьмого отступили.
– И что, тебя одного это беспокоит?
– Отчего же, - гном присел на стул и взялся полировать один из топоров.
– Всех беспокоит. Все хватаются за бороды и думают, что же делать. Но никто особо не чешется, потому что старейшины не видят всей картины в целом. Они считают, что укрепления защитят нас от любой напасти.
– Видимо, это не так.
– Да ты сам чёртов провидец, - съязвил Кир.
– Конечно, не так. Я в первом же своём спуске такого насмотрелся, что по возвращении первым делом побежал в Совет. Говорю - страх и ужас, уважаемые. Надо что-то делать. Они мне - ну, предлагай. «Давайте найдём Оракула», говорю. Отвечают - не видел его никто, может, и нет его вовсе. Зачем искать то, чего нет? Я - а если есть? Препирался с ними битый час.
– И что в итоге?
– В итоге сказали: найдёшь доказательства существования Оракула - приходи, подумаем, что можно сделать. А до того времени зря рисковать не будем. Я плюнул на всё и решил сделать всё сам. Убедил четверых копателей в необходимости поисков, и отправились мы на экспедицию.
Кир замолчал, словно это был конец истории. Только точильный камень ходил вдоль лезвия топора: чирк, чирк, чирк.
– И как?
– не выдержал я.
– И вернулся я один из неё, - уронил гном.
– Остальные полегли. Зато успели набрести на цветные залы - тут-то я и ухватился за соломинку. Всем про них рассказал. Удалось набрать народу ещё на один поисковой спуск. Прошли первый зал, а во втором половина полегла. Магия там оказалась ещё суровее, чем в первом. Посовещались, решили вернуться. Мол, без чародея там делать нечего, - Кир сплюнул.
– Так где его тут взять-то, чародея, коли сами их не пускаем! Вот с тех пор и не было больше туда экспедиций. Больших. Маленькие я нет-нет да водил.
– Судя по всему, не успешно.
– Залы мы так и не смогли пройти. Дорогу к ним я уже на зубок знаю, да толку нет. Кто бы их ни построил, толк в извращениях он знал.
Кир насупился и молча взялся за другой топор. Чирк, чирк, вжик.
Я понаблюдал за ним какое-то время, прикидывая, стоит ли озвучивать мысль, пришедшую мне в голову. Она была настолько очевидной, что для гнома могла прозвучать бредово. Но он сам велел задавать все вопросы до того, как мы окажемся за укреплениями.