Непримкнувший
Шрифт:
По этим слабым местам Сталина и бил Берия. Любой подходящий случай использовался для того, чтобы репликой, замечанием, нашептыванием посыпать Сталину соль на раны: Вознесенский, видимо, выходит в вожди; книга его так рекламируется, что ею, похоже, намереваются заменить «Вопросы ленинизма»… Вознесенский возомнил себя главой правительства; он недавно сам, без вашего ведома, без ведома Политбюро внес коррективы в народно-хозяйственные планы. Вознесенский группирует вокруг себя какой-то новый центр из ленинградских работников…
Вскоре Берия и Каганович представили «доказательства» мнимого превышения Вознесенским
Спортсмен-теннисист Борис Сухаревский, самый молодой по возрасту из всех, заявил; что он не может идти на фронт, во-первых, по состоянию здоровья. А во-вторых, он специалист, и уж если нужно идти в армию, то он может использоваться только на «военно-плановой» работе.
Дни были горячие. Мы ушли на фронт и не успели рассмотреть вопрос о поведении этого субчика. Он пристроился в Госплане и был целиком обязан Вознесенскому своим быстрым продвижением вверх по министерской иерархической лестнице. Но теперь, по мановению руки Берии, создалась возможность выступить изобличителем Вознесенского и получить свои 30 сребреников. И Сухаревский безупречно выполнил миссию Иуды. А дальше в руках интригана Берии одно обвинение наслаивалось на другое, одно другого фантастичнее.
Какая-то проверочная комиссия установила, что в огромном аппарате Госплана не оказалось нескольких документов, имеющих гриф «секретно». Это возводится в ранг государственного преступления и инкриминируется лично Вознесенскому.
В Ленинграде в это время проходила промышленная ярмарка Российской Федерации. Сталину же её подали как заговор против руководства партии и Союза ССР. Сам Вознесенский, бывший секретарь Ленинградского обкома и горкома, а в 1949 г. секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецов, председатель Совета Министров РСФСР М.И. Родионов и многие другие ставили-де своей целью под видом ярмарки отторгнуть Ленинград от СССР.
5 марта 1949 года Вознесенский неожиданно, без всякой проверки инкриминируемых ему фактов был снят со всех занимаемых им постов, а через несколько дней и выведен из состава Политбюро, затем и из членов ЦК. Вознесенский пишет письмо Сталину. В нем он клянется, что всегда был честен перед партией и ни в чем не повинен. Никакого ответа на это не последовало. Вознесенский пытается поговорить со Сталиным, хотя бы по телефону, тот оказывается недоступным. Вознесенский как доктор экономических наук и академик просит, чтобы ему разрешили вести работу в системе Академии, научным сотрудником, Просьба повисла в воздухе.
Вознесенский не опускает рук. Сразу после отстранения он садится за исследовательскую работу. Семь месяцев вынужденной безработицы для него стали семью месяцами напряженного труда, он пишет капитальное
А в это время у Берии—Абакумова лихорадочно изобретались материалы, которые составили потом так называемое «Ленинградское дело». Казалось бы, даже воспаленный мозг не смог бы придумать ничего более нелепого, фантастического, чем «Ленинградское дело». Здесь и вредительство, и шпионаж, и измена Родине, и другие бредовые измышления. И тем не менее по таким именно измышлениям Николай Вознесенский после 7 месяцев вынужденной безработицы был арестован.
В Ленинград были посланы новые партийные руководители В.М. Андрианов и Ф.Р. Козлов. И началась опустошительная чистка. Гордое слово «ленинградец» превращено было в политическое ругательство. Всем ленинградским кадрам выражено было политическое недоверие. «Ленинградское дело» родило океан человеческих страданий.
Казалось бы, замыслы Берии и его сподвижников осуществились полностью. А.А. Жданова не стало. Н. Вознесенский находился в самом строгом заточении в абсолютной изоляции от внешнего мира. Однако так только казалось. В действительности шел лишь первый акт трагедии.
Разработанный бериевцами сценарий очередного «заговора» продолжал совершенствоваться и обогащаться. Авторы ставили перед собой две взаимосвязанные задачи. Во-первых, довести дело до казни Николая Вознесенского, раздуть до фантастических размеров и убедить Сталина, что органами МГБ вскрыт гигантский заговор, базой которого является чуть ли не целая Ленинградская партийная организация, а главными действующими лицами — руководящие деятели Политбюро и Совета Министров (Н.Вознесенский), аппарата ЦК (А. Кузнецов), правительства Российской Федерации (М. Родионов), секретари Ленинградского обкома (П. Попков), горкома (Я. Капустин) и многие другие. Это давало возможность бериевцам-абакумовцам предстать перед Сталиным в образе «спасителей Отечества» и получить очередную порцию наград и почестей.
Во-вторых, надо было политически дискредитировать мертвого Жданова, задним числом доказать, что нити заговора тянулись к нему, ведь он много лет возглавлял ленинградскую парторганизацию, подготовил и расставил ленинградских «заговорщиков» на руководящие должности в Москве и Российской Федерации. Это должно было ещё выше поднять акции Берии в Политбюро, как самого верноподданного Сталину человека.
Поэтому «Дело Вознесенского» — «Ленинградское дело» росло не по дням, а по часам. Всё большее число ни в чем не повинных людей клеймилось как «заговорщики», заполняя тюрьмы Ленинграда и Москвы. В Ленинграде развертывалась грандиозная чистка.
Через несколько лет, уже после смерти Сталина, я слышал, что именно в этот период он требовал применять всё более жесткие меры в отношении подследственных для выколачивания «признаний» и оговора других людей, Именно в этот период введены были, например, наручники, и жена бывшего секретаря ЦК А.А. Кузнецова много месяцев просидела в таких наручниках, побуждаемая к даче нужных показаний.
Желание режиссеров «Дела Вознесенского» изобразить всё так, будто тот везде имел своих «сторонников» и «последователей», породило «Дело журнала „Большевик“.