Непринятый да Непринявший
Шрифт:
Камус с ватагой приближённых и с княжной проследовал к Перуну. Мальчишка, что до этого держался за юбку княжны, на миг зазевался. Мать его окликнула. Тот кинулся им вслед.
Гости с моря рассыпались по причалу. Кто-то сошёл в торжище. Мужики из местных хмуро наблюдали. Добрыня двинулся же вслед за Камусом и его сворой.
В княжеском дворе уже Чуровы князья – оба брата – сошли к ним с крыльца хором. Княжна к Ярославу кинулась в объятья, после – к Пересвету. Детей няньки подхватили. Мужи ладони жали. Государи с Камусом в хоромы убрались. Свора Камуса, однако, у крыльца засела.
С досадой оглядел Добрыня запертые
– Эй! – он услышал. – Это ты суженый тот, что ли?
– Завидуешь, дружище? – Добрыня огрызнулся.
– Ты чего тут зыркаешь? Пересвет Богданович всё тебе сказал. Ступай восвояси.
Добрыне стоило усилий, чтоб не кинуться на добродушных стражников.
– Кто-то из вас проведёт меня до князя Ярослава. В долгу не останусь.
– Ха… И что же ты нам можешь предложить?
Добрыня выудил из-за своего рдяного пояса кошель со своими последними сбережениями да с небрежностью подкинул.
– Ну?
– Провести внутрь не можем.
– Что можете?
– В двор пустим. Князь выйдет – обратишься. У нас на глазах будь. К этим, у крыльца, не лезь.
Добрыня кивнул одному из стражников кошель и тронулся к хоромам. Видно, дружинники хранящие двери княжеской домины увидали кинутый им звонкий дар у входа во двор. Может быть, поделят после. Добрыню это не заняло. Совершенно не стыдясь и минув свору лютых, прошёл он вдоль рядов оконцев, к голосам прислушиваясь. И уловил тут:
– Ну, двух из баб Богдана можем точно позабыть. То ведь ваши матери. Выходит, нас пытались кончить враги рода Чурова. Убиты Огнедар и Борька – мужья вашенских сестёр.
– Олега и Богдана с Весимиром не коснулось… – казалось, раздался голос Ярослава, да Пересвет отметил:
– Им братья не нужны. Это не враг рода, это недруг власти нашей. Убить пытались Дарью.
– Бориска – недоразок 21 . – Камус усмехнулся. – Его-то смерть на кой кому-то?
– Он муж княжны, кой изначально укрепил во власти Чуровых с Сварогом, – ответил Пересвет.
21
Недоразок – недалёкий.
– Убить Дарью попытались? – женский голосок пробился.
– Добре, Грез. Жива она. – Ярослав утешил. – А посмотри-ка, кто идёт?
Многоголосье девичье раздалось. Шум заполнил горницу. Добрыня тут поднял главу.
– Миролюба. – князь Ярослав окликнул строго. – Ты княжна иль расщеколда 22 ?
– Страшно, братик. Как же быть? Слава Богу, живы вы. А вдруг и нас ждёт та же участь. Вы же рядом не всегда. А замуж мы пойдём, кто супругов…
Ярослав попробовал было слово вставить, да Миролюба щебетала, и Добрынина улыбка медленно сползла. Княжна крепко пугана. Видно, Владыка также понял это. Молчал, пока сестру уже не одёрнул Пересвет глухим строгим рыком.
22
Расщеколда – болтушка.
Опосля ещё вожди перекинулись словами, и собрание разошлось. Камус с княжнами последовал к крыльцу и показался во дворе. Его люди поднялись. Греза вперёд шагнула,
– Уже не впервой говорю тебе, голуба. Свою ручонку на меня подымать не смей.
– Я не по лицу… – она натужно уронила. Попыталась вытащить свою ладонь из крепких пальцев. – Я тоже говорила, что не хочу, чтоб ты так вёл со мной при взглядах люда.
– Недовольной побыть можешь в дни, когда я на морях. Поняла меня?
Никто из стражи к ним подойти не смел. Две княжны, что были с Грезой, перстами прикрывали рты. Взоры отводили все. Добрыня же смотрел. Даже при всём гневе он не мог найти причины бросится на Камуса. Тот мужем её был. Греза не звала на помощь. Но Добрыня ждал, как только позовёт. Камус на княжну глядел, пока та не ослабела и покорно не моргнула. Тогда к себе поднёс муж её десницу, к коей губами прикоснулся.
– На торжище недавно мои люди привезли украшения из Лунного. С сестрами ступай. Возьми, что по душе.
Княжна очи отвела и что-то прошептала. Камус, не сдержав улыбку, вздёрнул брови и кивнул. Греза с княжнами другими последовала прочь.
– Шо сказала те? – спросил один из мореходцев.
– Жена моя предполагает, что каждый день я режу люд. – Камус усмехнулся. – Попросила никого не умертвлять сегодня.
– Мила она. Cвезло ж тебе.
– Будешь на неё моргать так же, как на судне, жрать будешь у меня помои всей команды. – Камус глядел в спины уходящим княжнам. Осторожно приближенный покосился на него. Глава судной рати размял шею и изрёк: – Благо хоть сейчас подержаться есть за что, а тож до родов, вашу мать, – ни цицек 23 , ни настроя.
23
Цицки – женская грудь.
– Как ты?…
Камус обратил к Добрыне удивлённый взгляд. Сжимали руки ратника рукоять меча. Глаза Камуса сверкнули.
– Оба! Вздумал проучить? Да было бы за что. – Камус кинул взор небрежный вслед ушедшим девицам. Добрыня меч рванул из ножен. Камус улыбнулся.
– Тож на зад её, что ль, загляделся, сосунок? Да ты поди таких бабёнок мацать не мечтал.
Добрыню затрясло с хохотанья своры. Он себя уже позабыл держать. Камус в лёгкую ушёл от выпада Добрыни. Вдогонку под зад дал ему, тот чуть не полетел. В глазах у дружинника помутнело. Меч вскинув над главой, он на Камуса рванул. Тот своим клинком встретил удар ратника. Мышцы взвыли. Лезвие дружинника сломалось. Опешив, отступил Добрыня. Его рука гудела.
– Кто ж его тебе точит, недоумок? – небрежно Камус сплюнул. – Ну, всплакни, что ль, – развлеки.
Добрыня рукоять отбросил. Вытащил кинжал. Тут же ощутил за плечо рывок и хлопок по морде. Он головой тряхнул и княжну увидел. Тяжело дышала Греза. После острые глаза в Камуса вонзила. Тот с ухмылкой меч убрал и, приподняв, раскрыл ладони – мол, он ни при чём. Развернулась княжна гордо и покинула толпу. За ней засеменили тихонько остальные девки. Мужи проводили её безмолвно взорами. Как Греза скрылась в тереме, Камус положил ладонь Добрыне на плечо и, кивнув за супружницей, молвил: