Непристойная Блистательная Вечность
Шрифт:
— Послушай, Татьяна... — начинаю я, но все слова разбегаются. Впервые в жизни. Мне нужно сказать ей о своих желаниях. Проблема только в том, что я и сам толком не знаю, чего хочу.
Следующую неделю мы проведём на разных континентах, так что, возможно, сейчас самое время взять перерыв и подумать о будущем наших отношений. Понятия не имею, какой будет её реакция, но это нужно сделать.
— Я хочу, чтобы мы оба взяли эту неделю на размышления о наших отношениях и том, чего мы хотим. Когда я вернусь из Парижа, мы примем решение по поводу нашего будущего.
—
— Тебе не кажется странным, что после трёх лет отношений, мы так и не выяснили, к чему всё идёт?
— Мне нравится быть с тобой, — пытается она сгладить ситуацию. — Зачем вносить неразбериху в то, что уже и так хорошо?
Вот только это «хорошо» уже не хорошо, по крайней мере, для меня. Хотя выяснение статуса моих отношений предполагает, что мне придётся столкнуться лицом к лицу с будущим с Мией. Готов ли я к этому? Блядь, она моя подруга, и мне не хочется ничего испортить. На этой неделе мне явно нужно подумать о том, к чему я иду и с кем. Раньше я никогда не задумывался о браке с девушкой, с которой встречался три года, а тут вдруг Миа вернулась в мою жизнь, и я уже перестраиваю всё, чтобы удержать её здесь. Это о многом говорит.
— Я хочу попросить Мию присоединиться ко мне в Париже, — заявляю я.
— Мне же не нужно о ней переживать, да? — спрашивает Татьяна, прищурившись глядя на меня.
Я качаю головой, не в силах облечь в слова всё, что крутится в моей голове.
Татьяна встаёт с кровати и подходит ближе.
— Нам хорошо вместе, Коллинз. Ты и сам это знаешь. — Она тянется вниз и берёт меня за промежность, легонько потирая рукой. Мой член не отвечает.
— Не нужно, — предупреждаю я.
Она качает головой.
— Возьми эту неделю, обдумай всё, если тебе хочется. Но я буду здесь, когда ты вернёшься. — Её рука легонько сжимается вокруг моего члена. — И не позволяй ей его касаться.
Я поднимаюсь с кровати и остаюсь стоять на месте, не зная, есть ли ещё о чём сказать.
Татьяна играет с длинными прядями своих волос, отчего бриллиантовые браслеты, которые я купил ей, откликаются перезвоном на запястье. Она не выглядит даже капельку расстроенной.
— Мне нужно поговорить с Мией, — говорю я и направляюсь к двери.
Глава 12.
Миа
Кроме авиабилетов и такси до дома Коллинза, я ничего не покупала с тех пор, как приехала сюда. Так почему же не закрывается чёртов чемодан? Я упираюсь обеими руками в крышку чемодана и переношу на неё весь вес, но между зубцами молнии всё равно остаётся несколько сантиметров. Я никогда не закрою эту штуковину.
— Ну же, — вслух восклицаю я и отклонившись, снова открываю его.
Поверх всего лежит мой старый альбом. Он толстый, битком набитый фотографиями, вырезками и другими памятными вещами. Я плюхаюсь на кровать рядом с чемоданом и принимаюсь его листать. Он переполнен моментами моего детства. Я и не думала
Нам шесть: мы с Коллинзом дурачимся на окружной ярмарке.
Нам восемь: мы с Коллинзом смеёмся, надрывая животы, в бассейне его родителей.
Корешки билетов с нашего первого концерта, которые он купил на мой тринадцатый день рождения.
Изображение свадебного платья цвета лаванды. Я замираю на нём. Невероятно элегантное платье, шёлковое с лёгким намёком на кружево.
Теперь всё это не имеет значения. Вся история стёрта, потому что у Коллинза нет времени поговорить со мной. Он даже завтрак пережить не может, не сбежав потрахаться со своей девушкой-супермоделью. Ему-то явно побоку, так почему меня это должно волновать?
Я с силой захлопываю альбом и швыряю его в дверь, но промахиваюсь. Она ударяется о стену и падает на пол. Дверь спальни распахивается, и в комнату с озабоченным видом заглядывает Коллинз.
— Миа? — зовёт он. — Прости, я просто проходил мимо и услышал шум... — Он открывает дверь шире, глядя на меня.
Сложив руки на груди, я сажусь на кровать, испепеляя взглядом альбом, лежащий на полу. Он прослеживает за моим взглядом, потом оглядывается на меня и ступает внутрь.
— Что случилось? — Он смотрит мимо меня — на чемодан. — Ты уезжаешь?
Я прикусываю губу, зная, что не имею права злиться на него. Но злюсь.
— Повеселился с Татьяной? — спрашиваю я, понимая, что похожа на сбесившуюся девчонку, но плевать. Потому что он сам сказал, что мы должны поговорить. Ну что ж, сейчас я готова. Давай вытащим всё наружу. Давай поговорим.
Коллинз на секунду будто уходит в свои мысли.
— О чём ты?... Миа, неужели ты думаешь, что я только что... с Татьяной? — Он не может заставить себя сказать это, но ему и не нужно.
По его глазам видно, что он знает о чём я думала. Но по его лицу видно и то, что он не занимался сексом с Татьяной. Теперь я испытываю не гнев, а просто чувствую себя глупой идиоткой.
Я прячу лицо в ладонях.
— Коллинз, прости. У меня с головой непорядок.
Он поднимает мой отброшенный альбом и с ним в руках садится рядом.
— Глупышка Гремлин. — Он толкает меня плечом. — Всегда позволяешь своему воображению разгуляться.
Я скрещиваю ноги и поворачиваюсь к нему лицом.
— Ничего не могу с собой поделать. Когда мы вместе, я, видимо, немного увлекаюсь.
Он усмехается и берёт меня за руку. От его прикосновения тепло ползёт вверх по руке.
— Ты не единственная на кого производит впечатление наша близость. — Он обводит взглядом мой рот, после чего встречается со мной взглядом. Я облизываю губы. Он всего в нескольких сантиметрах, и кажется, собирается меня поцеловать. Мне хочется, чтобы он наклонился ближе и сократил дистанцию, но Коллинз закрывает глаза и делает глубокий вдох. А открыв их, чуточку отстраняется, но не отнимает руки, а наоборот — сжимает мою ладонь.