Непристойная Блистательная Вечность
Шрифт:
Она опускает взгляд к монитору и снова принимается печатать.
— Простите, но у нас сейчас всё занято, — хмурится она.
— Хорошо, тогда просто номер с двумя кроватями?
Она качает головой.
— У нас нет других номеров, кроме того, который заказали вы. — Она объясняет, что на этой недели в городе проходит какой-то большой модный съезд, поэтому в большинстве отелей уже нет свободных мест.
Я подумываю поискать другой отель, например, за чертой города, но поскольку все мои встречи проходят в деловом
— Ладно, — говорю я работнице. — Прошу, пришлите наш багаж.
Я нахожу Мию в дальнем конце лобби, любующейся картиной, написанной маслом.
— Потрясающие цвета, — замечает она, когда я подхожу ближе.
Мне нравится, как она находит наслаждение в таких простых вещах. Я понимаю, что если бы я был здесь с Татьяной, она, наверное, уткнувшись носом в телефон, жаловалась бы на то, что номер не до конца готов.
— У меня есть новости, — объявляю я и, положив руку на крошечную спину, направляя её к лифту.
— Какие?
— Бронь была сделана несколько месяцев назад моей помощницей, и сейчас в отеле нет свободных комнат.
Её брови взмывают вверх.
— Ну и что? Выкладывай, Коллинз.
— Что ты думаешь о том, что нам придётся делить одну кровать?
— Ох. — Она нервно смеётся и отступает на шаг, опираясь рукой на перила в лифте, словно ей нужна поддержка, чтобы остаться на ногах.
Прежде чем она успевает ответить, двери открываются на нашем этаже. Мы молча подходим к номеру, где я скольжу ключом-картой в щель рядом с дверью.
— Всё будет хорошо, — заверяю я её, жестом приглашая войти первой.
— Конечно, — соглашается она.
Желудок завязывается в узел, потому что в тот миг, как двери закрываются, а я остаюсь наедине с Мией, всё, что мне хочется сделать — это бросить её на кровать и зацеловать до смерти. Возможно, из-за нашей близости в самолёте, из-за того, как она опиралась головой о моё плечо, пока спала, или от того, что я чувствую себя связанным с ней больше, чем имею на то право. Она не моя. Но чёрт, мне хочется почувствовать её горячий рот на себе и мягкое тело в руках.
Дерьмо.
В голове всплывают воспоминания о том, каким было её тело подо мной во время нашего первого секса, о том, как её узкая киска, будто горячая перчатка, плотно облегала меня... Ни с кем мне не было так хорошо. Пусть это был наш первый раз, пусть это было немного неловко — всё равно он остаётся лучшим, потому что дело было не только в физике, там были перемены в жизни, люди, у которых не имелось скрытых мотивов — это были два обычных человека с настоящими чувствами, исследующие друг друга. Я бы убил за ещё одну такую возможность.
Стук в дверь прерывает мои порочные мысли, и я даю на чай посыльному, после того,
Прочистив горло, бормочу что-то о том, что мне нужно принять душ и ухожу в ванную.
Господи, и как я только думал, что вынесу неделю, засыпая рядом с Мией, наблюдая, как она выходит розовая и мокрая из душа, слушая её сонные звуки, когда она засыпает, окруженный её запахом...
Я провожу руками по лицу. Чувствую себя неуклюжим подростком. Поэтому делаю то единственное, что могу. Я хватаю гель для душа и принимаюсь дрочить.
Скольжу рукой вверх-вниз, пока горячая воды бьёт в спину. Я закрываю глаза и растворяюсь в моменте, нетерпеливо вбиваясь в кулак. Представив округлую задницу Мии и её пышную грудь, я кончаю так сильно, что приходиться с усилием подавить стон, рвущийся из горла.
Когда я выхожу из ванной с белым полотенцем, повязанным на бёдрах, Миа сидит в центре кровати с разложенной перед ней картой.
— Строишь маршрут? — спрашиваю я, хватая чемодан.
Она поднимает глаза, видит, что я раздет, и её глаза удивлённо округляются.
— Ага-а, — бормочет в ответ.
— Прости, я оденусь в ванной, мне только нужно взять вещи.
После того, как я переодеваюсь, мы выходим на солнечный свет, а Миа начинает фотографировать каждый собор и фонтан на камеру телефона, возбуждённо болтая о том, как красивы гигантские мощённые камнем улицы и кафе. Мне легко в её присутствии, можно просто расслабиться перед важной вечерней встречей.
Мы останавливаемся у кондитерской, и я покупаю ей кофе и шоколадный круассан, делая заказ на французском — что делал уже миллионы раз раньше, хотя по приподнятым бровям Мии, можно подумать, что я только что слетал на Луну.
— Почему я не учила в школе французский? — произносит она. — Он звучит так элегантно.
Потом вонзает зубы в слоённое тесто и стонет, жуя. Татьяна бы так никогда не сделала.
— Господь милостивый, только попробуй! — восклицает она, пихая мне круассан.
Я усмехаюсь, но решаю подыграть ей, откусываю другую сторону лакомства.
— Чёрт, вкусно.
После недолгой прогулки, у нас остаётся немного времени перед ужином, поэтому мы возвращаемся в отель. Там переодеваемся в вечернюю одежду, и когда Миа выходит из ванной, я почти проглатываю чёртов язык.
— Нормально? — спрашивает она.
На ней чёрное платье без бретелек, ниспадающее до самого пола. Нижняя половина свободная и шелестящая, но верх облегающий, а от скромного декольте во мне рождается желание увидеть ещё.
— Отлично, — рявкаю я. Сжав челюсть, подавляю желание поправить себя.
Она хмурится, проводя рукой по ткани.
— Я могу переодеться...
Я становлюсь перед ней, накрывая обнажённые плечи ладонями.
— Ты выглядишь прекрасно, — говорю я, смягчившись. — Не переодевайся. Ты идеальна.