Непристойная Блистательная Вечность
Шрифт:
Она натягивает через голову футболку и присоединяется ко мне в спальне. Моей голове не удаётся забыть, что под тонюсенькой футболкой у неё ничего нет. Я снимаю пиджак и запонки, пока Миа садится на край кровати, наблюдая за мной. Комната слишком тиха, слишком переполнена желанием. Когда я заглядываю в её большие зелёные глаза, она перестаёт дышать. В них столько искренности, что её можно читать как книгу. Она хочет большего. Я возвращаюсь в ту ночь пятнадцать лет назад, когда эти же изумрудные глаза были широко распахнуты, будто она боялась моргнуть,
— Ты точно не против? — спрашиваю я, переводя взгляд от неё к кровати.
Она пожимает плечами, награждая меня застенчивой улыбкой.
— Раньше мы постоянно устраивали ночёвки, помнишь?
— Конечно, помню. Но твоя мама перестала пускать тебя ко мне на ночь, когда нам исполнилось двенадцать.
Она разражается смехом.
— Жаль, она не знала, что мы играли в «я покажу тебе, а ты мне» с семи лет.
Я усмехаюсь в ответ. Господи, слова, вылетающие из её рта, убивают меня.
— Это было всего раз, если мне не изменяет память.
— Да, но я помню, что ты просил ещё несколько раз. А я сдалась только потому, что мне стало любопытно. У меня ведь не было братьев. Я не знала, что там у мальчиков внизу.
— И я тебя разочаровал?
Она ухмыляется, задевая что-то во мне.
— Уверена, ты никогда в жизни не разочаровывал женщину.
В комнате на мгновение повисает тишина, и я продолжаю раздеваться, сбрасывая туфли и снимая носки.
— Ты был моим первым во многих смыслах, — говорит она.
Я смотрю на неё, лежащую на постели.
— А ты — моей.
Она тоскливо вздыхает.
— С тех пор прошла целая жизнь.
Для меня это было как вчера. Я отворачиваюсь от неё, чтобы она не увидела жажду в моих глазах. Скидываю рубашку и хлопковую майку, на миг оставшись в одних лишь боксерах. Потом, схватив свободные спортивные шорты из чемодана, натягиваю их и занимаю место в постели рядом с ней.
— Спасибо за сегодня. Я рад, что ты поехала со мной.
— Пожалуйста, — отвечает она. — Я тоже рада тому, что я здесь. С тобой. — Миа дотягивается до моей руки в невинном жесте, но, учитывая обстоятельства — её ничем неприкрытую киску под футболкой и то, что на мне нет футболки, — только это приглашение мне и было нужно. Член заметно напрягается, натягивая тонкую ткань шорт.
— Миа... — горло сжимается, пока я борюсь с нахлынувшим вожделением. — Я... блядь. — Сжимаю её руку и отпускаю.
Её глаза распахиваются, путешествуя вниз по моей обнажённой груди к коленям, пока она сминает зубками нижнюю губу.
— Коллинз... — Эмоции и тоска, сквозящие в её голосе, ни с чем не спутаешь. С какого хрена я вообще решил разделить постель с этой женщиной — без понятия. Это наша первая ночь здесь, а я уже хочу наброситься на неё — отыметь до бессознательного состояния в тысячи разных поз, пока её не перестанут держать ноги.
Миа кладёт
— Ты возбудился, — замечает она. У неё нежное прикосновение, но я до сих пор чувствую тепло её ладони на моей коже. Её честность — прекрасна. Слова просты, но она всегда говорит правду.
— Да, — хрипло отзываюсь я. — Я ведь в постели с красивой женщиной.
Она моргает, опуская взгляд от моих глаз. У неё никогда не получалось спокойно принимать комплименты. Подставив два пальца под подбородок, я приподнимаю её лицо, чтобы она вернула ко мне свои глаза.
— Ты невероятная. И такой же была сегодня вечером, — с трудом сглатываю. Нужно взять себя в руки, иначе я признаюсь в том, что должен держать в секрете. — Ты потрясающая, Миа, и не стану лгать — ты сильно меня возбуждаешь.
— Я хочу, чтобы ты снова меня поцеловал, — признаётся она, проходясь языком по нижней губе.
— Поверь, я и сам хочу, — кулаки сжимаются по бокам. — Но мне нужно сначала разобраться...
— Знаю, — перебивает она. — Это было бы неправильно, — её тон печален, но полон понимания.
Я улыбаюсь, осознавая, что она не станет делать ситуацию сложнее, чем уже есть. Честно говоря, стань мой член ещё твёрже, я бы, наверное, непроизвольно воспламенился. Яйца налились тяжестью и болят. Мне нужно кончить.
Подняв руку к лицу, я провожу кончиками пальцев вдоль её щёки, обводя скулу, линию челюсти, касаясь большим пальцем нижней губы. Я вдавливаю его в тепло её нижней губы, и она издаёт едва слышный отчаянный звук. Так возбуждена, что практически дрожит. Её сжатые бёдра и поверхностное дыхание подсказывают мне, что это небольшое трение было для неё приятным. Она мокрая. Я чувствую слабый запах её возбуждения, сгорая от желания зарыться лицом между её бедер и впитать до последней капли влагу её киски.
Моя рука продолжает ласкать её щёку.
— Коллинз, — стонет она, сжимая бёдра.
Я вспоминаю слова Татьяны во время нашего последнего разговора. Она легонько сжала мой член, сказав: «Не позволяй ей его касаться». Порочная мысль вторгается в мой разум. Я не нарушу обещания, если воспользуюсь собственной рукой. Мой похотливый мозг осознаёт, что эта логика в корне неправильная, но меня это ни капли не волнует.
— Ты сделаешь кое-что для меня? — задыхаясь, спрашиваю я.
Она кивает.
— Я хочу, чтобы ты потрогала свою киску, — шепчу я.
Она втягивает воздух, поражённо округлив глаза.
Я запускаю большой палец в её рот, и её губы приоткрываются, принимая меня. Внутри горячо, влажно, а когда она окружает языком мой большой палец, я представляю на его месте головку своего члена, и из меня вырывается сдавленный стон.
Убрав руку, тянусь вниз и поправляю член через шорты.
— Блядь. — Тело ноет от отчаянной необходимости получить облегчение.
Когда Миа открывает рот, чтобы заговорить, мне кажется, она собирается возразить, сказать, что это сумасшествие.