Неприятно познакомиться, ведьма
Шрифт:
— Лучше табуреткой, ведьма, — поморщился он. — Лучше табуреткой. А насчет дракона… — Ярослав обернулся и посмотрел на дождь. — Если ты нормально себя чувствуешь, предлагаю утром прогуляться до родного леса.
— Нормально, — отозвалась я, — но…
И я замолчала.
— Восстановилась не до конца? Вчера я обещал наведать тебя утром, но, как оказалось, по утрам ты предпочитаешь находиться вне дома.
— А я по утрам в гости к белым магам хожу.
— Честно? — удивился Яр.
— Нет, конечно. Я на самом деле
— Вылечить? — предложил вдруг он.
Я отрицательно помотала головой.
— К белой магии предпочитаю не прибегать. И душой твоей дурацкой в тот раз воспользовалась только по случаю крайней необходимости, так что не возмущайся. Меня вот что больше беспокоит. Это, во-первых, не заболеешь ли после вечерних прогулок ты… — Я поднялась с кресла и приблизилась к Яру, оперлась на тот же подоконник, что и он. Впрочем, в этой комнате было не так уж и много подоконников. — А во-вторых… С чего ты взял, что все получится?
От окна пахло ночной прохладной и дождем. А эти запахи я очень любила.
— Я не заболею, Яна, — отозвался Ярослав серьезно. — Меня не так-то просто сломить. А в успех нашего похода я уверен.
— ЧСВ ещё никому не сыграло на пользу, — пробормотала я.
— Это не ЧСВ, — заметил Яр. — Хотя, может, немного и оно. Но вообще про дракона я кое-с-кем проконсультировался…
— Той самой белой?
— Угу. Так вот, все должно получиться.
Я тоже так думала. В последний из своих походов к нечисти. Пожалуй, не стоит напоминать, как все закончилось. Причем и в этот последний — второй — раз я была не одна.
— Не буду спрашивать, зачем тебе это надо. Я, кажется, уже спрашивала. И поняла, что ты немного с приветом. Не проще ли свалить решение этой задачки на меня, виновницу торжества? Спрошу другое. Может, тебе лучше стоит предложить это Владу?
Ярослав покачал головой:
— Толерантность толерантностью…
— Понятно, — прервала его я. — Ладно. — Помолчала пару секунд, а потом продолжила: — Окей, давай попробуем, раз уж все указывает на успех. Но при условии, что обратно ты понесешь меня на руках, потому что я больной человек.
— На руках? — удивился Ярослав. — А твой парень будет не против?
— Какой ещё парень?
— Который черный друг.
Я нервно хихикнула — уж очень оказалось актуально — и напомнила:
— Друг — он на то и друг…
— Вы правда не встречаетесь? — уточнил Ярослав. Я покивала, и тогда он продолжил: — Ваш диагноз ясен: неразделенная любовь.
— Помолчи лучше, а, — попросила я. — Не хочу я это обсуждать. Я ни с кем не встречаюсь и не буду, понятно? А что там с Владом… Он — человек взрослый, сам решит, что ему нужно. И сейчас есть темы для обсуждения куда более важные. Когда встречаемся? Этим утром?
— На
— Ладно. Я приду к тебе за час до. Хотя бы раз в свое время… — слабо улыбнулась я. — Открыть не забудь.
— Договорились, — отозвался он. — Знаешь, ведьма…
И Ярослав шагнул вперед, невесомо обнимая меня за плечи. Наверное, боялся намочить.
У меня создалось такое впечатление, будто я оказалась под плащом ночи. А дальше произошло нечто ещё более невообразимое: Ярослав поцеловал меня в лоб. Как будто я была маленькой деточкой, а он таким взрослым и независимым.
Как будто, но…
Зачем он это сделал? Не решил же воспользоваться шансом на несчастье под кодовым слоем «ведьма»? Но я б никогда не согласилась на такое. В смысле, на какую бы то ни было тесную связь с белыми магами. Я бы никогда не подумала так сделать. Лично я — никогда.
Пока я потрясенно смотрела на него, не в силах сказать что-либо, Ярослав заметил:
— К утру тебе станет легче.
— О, да, — пробормотала облегченно. Ответ нашелся: магия. Всего лишь магия. И это очень хорошо. — Надеюсь, после такого лечения чудесный фикус с подоконника не завянет?
— Ты знаешь о белой магии не так много, как хотелось бы, ведьма, — заметил Яр, отходя назад. — Так что мы с тобой в расчете.
— Оке-е-ей, — протянула я. — Что бы делать, лишь бы на руках не таскать. Совсем белые разленились.
И я потянулась к оконной ручке, чтобы, в конце концов, выпроводить нежданного гостя. Можно было и через дверь его отправить, милосердие проявить, но ведь он босой. А босиком отправлять домой будет жалко. Даже если он белый. Мне Валентина Викторовна не простит.
Через распахнутое окно в комнату влетел мороз, и я обняла себя за плечи, кивнула Ярику:
— Порыбачить не хочешь?
Он поморщился, но все же наклонился и взял кроссовки. Брезгливо на них взглянул — я еле удержалась, чтобы не прыснуть, — сел на подоконник, свесив ноги на улицу, и стал обуваться.
— Вот так дурачок… — протянула я.
— Что такое?
— Ты мог бы написать мне, скажем, во ВКонтакте, и все сообщить. А не переться сюда. Двадцать первый век, как-никак.
— Как я тебе напишу, если я не знаю твоей фамилии?
— Заболоцкая. Яна Заболоцкая, как у поэта.
— Я его знаю, — признался Ярослав. И внутренний философ вновь о себе напомнил: — Может, этот твой поэт тоже был магом? И поэтому писал стихи талантливо. «Что есть такое красота…».
— Не могу сказать с точностью. Насколько знаю, мы с ним всего лишь тезки. А ещё у меня туго со стихами. Да и вообще, что-то мне подсказывает, что поэзия должна быть связана с белой магией. Как мы, такие злые черные, можем нести в мир что-то светлое и возвышенное? Хотя, пожалуй, мы лучше зацепим за душу. И вгоним в депрессию. Поэзия декаданса, все такое. Как считаешь, белый?