Неприятности в клубе 'Беллона'
Шрифт:
– Нет.
– И не упоминала о генерале?
– Ни словом.
– Была ли она счастлива?
– спросил Уимзи.
– Разумеется, она очень переживала из-за болезни тетушки.
– Я не об этом. Вы ведь относитесь к тому типу людей, которые все всегда подмечают - я давно понял, что сиделки очень наблюдательны. Производила ли она на вас впечатление человека, довольного жизнью?
– Анна Дорланд - девушка тихая и замкнутая. Я бы сказала, что скорее да, все ее вполне устраивало.
– Она хорошо спала?
–
– Она много плакала?
– Она плакала, когда умерла старая леди; девушка была к ней искренне привязана.
– Ну да, такие слезы вполне естественны. Но она не каталась по полу, не закатывала шумных истерик и тому подобное?
– Бог ты мой, конечно, нет!
– Опишите ее походку.
– Походку?
– Ну да, походку. Вы бы назвали ее вялой или мешкотной?
– Да нет - скорее, энергичной и стремительной.
– Какой у нее голос?
– Знаете, это одно из главных ее достоинств. Довольно низкий для женщины, но в нем есть какая-то музыка. В романах такой голос обычно называют певучим, - усмехнулась сестра Армстронг.
Паркер открыл было рот, но тут же закрыл его снова.
– Как долго вы оставались в доме после смерти леди Дормер?
– продолжал Уимзи.
– Я дождалась, пока закончатся похороны, просто чтобы не бросать мисс Дорланд одну.
– Перед тем, как покинуть дом, вы ничего не слышали обо всех этих неприятностях с адвокатами и завещанием?
– Это обсуждалось внизу. Лично мне мисс Дорланд ничего не говорила.
– Она казалась обеспокоенной?
– Признаков беспокойства я не заметила.
– Все это время с ней был кто-нибудь из друзей?
– Не в доме. Как-то вечером она отправилась повидаться с друзьями, по-моему, как раз накануне моего ухода. Но не сказала, с кем именно.
– Все понятно. Спасибо, сестра.
У Паркера тоже вопросов не осталось, так что друзья поспешили откланяться.
– Ничего себе!
– заметил Паркер.
– Чтобы кто-то, да восхитился голосом этой девицы!..
– А, вы заметили! Моя теория подтверждается, Чарльз. А лучше бы не подтверждалась. Ох, как хотел бы я ошибиться! Ох, если бы ты только глянул на меня с жалостью и позлорадствовал: "Ну, что я говорил!" Прости, определеннее выразиться не могу.
– Пропади пропадом все твои теории!
– воскликнул Паркер.
– Похоже, нам придется отказаться от мысли, что генералу Фентиману дали яд на Портмэн-Сквер. Кстати, не ты ли говорил мне, что собираешься пообщаться с девчонкой Дорланд у Рашвортов?
– Нет. Я говорил лишь, что надеюсь ее там встретить, но она, увы, не пришла.
– А, понятно. Ну ладно, пока что хватит с нас. Куда пойдем на ланч?
Друзья повернули за угол и тут же наткнулись на Сэлкома Харди: журналист появился со стороны Харлей-Стрит. Внезапно Уимзи ухватил Паркера за руку.
– Вспомнил!- воскликнул его светлость.
–
– Кого мне напоминает тот портрет! Потом расскажу.
Оказалось, Салли тоже пребывает в раздумьях, чего бы пожевать. Вообще-то он должен был встретиться с Уоффлзом Ньютоном в "Фальстафе". В результате в "Фальстаф" отправились все трое.
– Ну, и как там делишки?
– вопросил Салли, заказывая отварную говядину с морковью. Репортер недвусмысленно глянул на Паркера, но тот только головой покачал.
– Экий скрытный у тебя друг, - пожаловался Салли Питеру.
– Я так полагаю, полиция вот-вот отыщет ключ к разгадке? Или расследование окончательно зашло в тупик? Или все-таки арест не за горами?
– Скажи лучше, какова твоя версия, Салли. Твое мнение не хуже любого другого.
– Мое мнение? Да оно такое же, как у вас и у всех прочих! Конечно, девчонка спелась с доктором. Это же очевидно, нет?
– Возможно, - осторожно проговорил Паркер.
– Но доказать это очень непросто. Само собой, нам известно, что оба они бывали у миссис Рашворт, но нет никаких свидетельств того, что эти двое были близко знакомы.
– Осел ты эдакий, ведь она...
– выпалил было Уимзи, но тут же захлопнул рот.
– Нет, молчу. Разбирайся-ка лучше сам.
Прозрение приходило к нему постепенно, захлестывая сознание подобно волнам прибоя. Каждый проблеск истины влек за собой все новые и новые идеи, в уме мелькали то числа, то фразы, и если бы не грызущие сомнения, можно было бы вздохнуть с облегчением. Больше всего его мучила мысль о портрете. Портрет-напоминание, написанный, чтобы воскресить в памяти любимые черты, покрытый пылью образ, вызывающий навязчивые мысли...
Салли и Паркер тем временем продолжали беседу.
– ...Внутренняя уверенность - еще не доказательство.
– ...Пока мы не докажем, что она знала условия завещания...
– ...И зачем было ждать до последнего? Это можно было организовать в любое время, не вызывая подозрений.
– Возможно, они надеялись, что все решится само собой. Было очень похоже на то, что старушка его переживет, и если бы не пневмония...
– Даже если так, у них в запасе было целых пять дней.
– Ну, предположим, что она ничего не знала вплоть до кончины леди Дормер...
– Леди Дормер могла сказать ей, будучи уже при смерти. Это бы все объясняло... поняв, как обстоят дела, она, вероятно...
– И девчонка Дорланд договорилась о встрече на Харлей-Стрит...
– ...Это же ясно как день!
Харди довольно усмехнулся.
– Представляю, как они были шокированы, когда тело наутро обнаружилось в клубе. Небось, ты устроил Пенберти хорошую выволочку по поводу трупного окоченения?
– Само собой. Но он тут же прикрылся профессиональной этикой.
– Ничего, это ему еще припомнят на трибуне свидетелей. Он признался, что знаком с девушкой?