Неразгаданные тайны
Шрифт:
— Отвечаю, — объяснила дочь. — В твоем романе «Игрок по имени «Смерть». Там черным по белому написано, что героине завидовали и потому решили забрать у нее бизнес, разрушить семью и вообще пустить по миру.
— Но у меня в романе конец счастливый…
— Да, папа, планы злодеев потерпели крах. Потому что на горизонте появился странствующий рыцарь на белом коне, он и взял на себя все проблемы героини.
— К сожалению, странствующие рыцари приходят на помощь только в книгах.
— Отчего же? Есть и у нас кандидат на эту роль.
Юрий Владимирович последние слова пропустил мимо ушей, поскольку уже полностью погрузился в свои мысли.
Через несколько минут он вышел из своей глубокой задумчивости и подсел к Диане.
— Как это ни дико, но ты права, — сказал он. — Получается, что в своем романе я действительно предвидел все трагические ситуации, случившиеся с моей семьей. Но как это объяснить?! У меня в голове просто не укладывается…
— Все очень просто. Ты — человек с сильной энергетикой. Как и все творческие личности. Ты моделируешь в своем сознании сюжеты, переносишь их в книгу, а книга транслирует их во внешний мир. То есть ты не предвидишь эти ситуации. Ты их создаешь. Программируешь, если хочешь.
Юрий Владимирович был потрясен:
— Я, признаться, и сам увлекался различными околонаучными теориями, но… я могу влиять на будущее? Бред какой-то!
— А не бред, что ты заранее расписал всех действующих лиц и их поступки? Начиная от аварии, в которую у тебя попадает жена бизнесмена, до смерти в прямом эфире… и даже придумал персонаж, похожий на Артема, задолго до знакомства не только с ним, но и со мной.
Юрий Владимирович растерянно посмотрел на Диану:
— Так что же мне теперь делать?
Диана давно нашла выход, правда лишь теоретически.
— Сейчас ты садишься за стол и быстренько сочиняешь роман про героиню, которую вынимают из дурки с помощью подкупа, шантажа и диверсий.
— Ты сказала: подкуп? И Амалия мне что-то такое говорила. Пожалуй, это действительно единственно разумный шаг.
— Ну вот, папа, из теоретика детективного жанра ты наконец превращаешься в практика.
— Но у меня нет таких больших денег. Наличными, по крайней мере… Ты не знаешь, как продаются акции?
— Вот уж, чего не знаю, того не знаю. Спроси у своей Мали. Она тебе не только все объяснит — она и продаст сама, и взяткобрателя сама найдет, и сама деньги ему отнесет в придачу. Только учти одну вещь, папочка: дьявол никогда и ничего не дает даром. Так что ты еще попляшешь у своей Мали, когда ненаглядная Никуша благодаря ей окажется наконец на свободе.
— Мне не нравится твой тон, Диана, — поморщился отец. — И мне не нравится, как ты говоришь о своей сестре.
— Она мне сестра только наполовину. И даже это небольшой родство мне глубоко противно. Родственных чувств от нее я тоже не замечала. А потому не вижу повода ей сочувствовать.
Юрий Владимирович пораженно посмотрел
— Как ты можешь?! — возмутился он. — Я думал, ты маленькая глупая девочка, которая еще не все понимает во взрослом мире. А ты… а ты, оказывается, злобная завистливая стерва. Даже злейшие враги объединяются для отпора общей опасности. А ты ходишь и расчесываешь свои маленькие царапины, стонешь и ненавидишь весь мир. Кажется, впервые за время нашего знакомства я начинаю сомневаться в том, что ты моя дочь.
Юрий Владимирович резко повернулся и демонстративно сел за работу. Ошеломленная Диана продолжала стоять. Она явно не ожидала от отца такой вспышки. Диана подошла к нему сзади и обняла за плечи.
— Пап, я плохая. Прости меня.
— Мне не за что тебя прощать. Ты ни в чем не виновата. Просто возраст такой. Это я виноват, наорал… просто я не знаю, как помочь Нике, и схожу от этого с ума.
— Успокойся, пап. Там ведь врачи — образованные опытные люди. Они сразу увидят, что Доминика абсолютно нормальна.
— А я не уверен, что там найдутся такие люди. Все, решено, сегодня же иду к Амалии. Пусть продает мою долю «СуперНики».
— Но тогда у тебя ничего не останется, — осторожно заметила Диана.
Юрий Владимирович бросил испепеляющий взгляд на Диану.
— Все, папуля, затыкаюсь. Совсем забыла, что я маленькая злобная дрянь.
Младшая дочь, когда хотела, могла быть самокритичной.
Борюсик снова сидел в камере. Он напряженно пытался восстановить в памяти все события того вечера на телевидении. Внезапно что-то вспомнив, он заколотил в дверь:
— Конвоир, задержанному Медведеву срочно нужно к следователю. Конвоир!
— Головой постучи, — раздался голос конвоира, — сексот проклятый. — Конвоир открыл окошко и продолжил: — Я с тобой, как с человеком, а ты… начальству меня вломил…
— Я не вламывал, — обиделся Борюсик, — я сказал, что сам у тебя из кармана телефон вытащил.
— А что ж ты меня тогда не предупредил, умник! Я-то, как последний дурак, покаялся, что ты у меня трубу выпросил маме звоночек сделать.
— Прости, командир, нехорошо как-то вышло. И ты облажался, и я облажался. И некому за нас теперь слово начальству замолвить.
— А пусть они мать твою спросят!.. — с выражением проговорил конвоир. — Чайку у тебя того хорошего, что мы пили, не осталось еще? А то что-то после выговора сердце болит — сосуды бы расширить.
— Только так: ты меня сначала к следователю отведешь. А потом с тобой и почаевничаем нормально.
Ритка вошла в приемную «СуперНики», положила сумку и села за боковой стол.
— Здравствуй, о великий учитель, — обратилась она, изображая покорность, к Юльке. — Что нового из офисных премудростей поведаешь ты мне сегодня?
— А ты уверена, что еще у нас работаешь? — спросила Юлька. — Мне почему-то показалось, что Амалия тебя вышибла.
— Это за что еще?
— А ты вспомни, как ты с ней говорила!