Нереал
Шрифт:
— Он меня с кем-то спутал.
— Нет, Валентин... — толстуха вздохнула. — Он знает ваше имя. Я ему вас не называла, он сам сказал...
Это была какая-то необъяснимая чушь. Или же наоборот — судьба берегла меня для более серьезных заработков, чем гроши на стройке. Может быть, Бродяга уже стоял на трапе самолета, который принесет его ко мне?
Избавившись от толстухи и придя домой, я позвонил
Маргаритке.
— Ты сегодня придешь? — спросил я. — Если твой козел в командировке, то приходи. И принеси бутербродов.
— Я
— Ты, родная! — сказал я ей. — Еще пару месяцев — и я заберу тебя у этого козла! Чтобы мне не пришлось тогда тебя обламывать — ты там не очень-то. Он — козел, и ты под него не подделывайся, ясно?
— Ясно, Брич. А каких тебе бутербродов?
Я задумался.
— Можно с копченой рыбой. Да, и еще по дороге захвати бутылку.
Маргаритка прибежала ненадолго и чем-то мне на сей раз не понравилась. Денег обещала принести в другой раз — то, что дал ей козел на хозяйство, она уже потратила. Мне даже показалось, что ей понравилось тратить козлиные деньги... в то время, когда я сижу тут, как дурак, и экономлю сигареты!..
К тому же, я так понял, что она из козлиных денег хочет заплатить за комнату. Черт, подумал я, сколько же я уже тут живу?
Когда Маргаритка ушла, я выпил полбутылки водки и закусил толстухиной колбасой.
Стоя у окна, я смотрел во двор. Приходили люди, пересекали двор, в доме напротив зажигались окна. Все жили и радовались, все имели деньги! Они ногтя моего не стоили — а имели деньги!
Чертова Маргаритка! Почему она не расколет своего козла?
Я взял телевизор в охапку и перетащил в маленькую комнату. Все равно толстуха целыми днями пропадает нет понятно где, он ей не нужен.
Включив, я погулял по разным каналам. Один меня заинтересовал — там показывали хороший фильм. Мужчина в черном пиджаке, галстуке-бабочке и с пистолетом бегал по какому-то особняку. Пиджак мне понравился, я его запомнил. Мне скоро понадобится такой пиджак, подумал я. Когда приедет Бродяга, а он обязательно приедет и заберет меня отсюда, мы с ним пойдем в лучший магазин и выберем мне такой костюм, что все закачаются!
Я задумался о костюме и о том, сколько денег привезет Бродяга. Не может же он столько времени пропадать и явиться совсем пустой! А я что же — я подожду
Я не стану ввязываться во всякие мелочные затеи со здешней шушерой. Они — плоские и ничего не понимают в МУЖСКОМ ДЕЛЕ. Я им такой план предложил! Идиоты. Кретины.
Нет, лучше я сейчас все продумаю — какой костюм и какие туфли выберу, а главное — какую машину!
Я стал переключать каналы в надежде, что сейчас покажут машины. И вдруг увидел то, от чего едва не выронил пульт.
— Брич... — позвал меня Бродяга. — Все кончено, Брич, уходи... Я прикрою...
Лицо его было в крови, волосы всклокочены.
— Бродяга! Что с тобой. Бродяга?! — заорал я.
— Зря я тебя с собой взял... — ответил он, и каждое слово давалось ему с огромным трудом, и я понял, что
Но он не имел права умирать! Это что же — он там умрет, а я останусь тут без цента за душой?..
— Прости меня, Брич... — прошептал Бродяга. — Ты был хорошим товарищем... Прости... Беги!.. И потерял сознание.
Я увидел его — распростертого на песчаном холме, за невысокими и редкими кустиками. Он лежал, просунув дуло пистолета, и делался все меньше, и стало видно сверху, что к этому холму подбираются рейнджеры.
— Держись, Бродяга! — крикнул я.
Где-то тут валялись гантели толстухиного мужа... Я быстро выкатил их из-под тахты. Там началась стрельба.
— Ну, вы, родные! — сказал я рейнджерам. — Бродягу я вам так просто не отдам!
И что есть силы треснул гантелью по телевизору. Прямо по экрану!
Внутри грохнуло, и дыра выплюнула осколки. Один царапнул меня по щеке.
Бешенство!
Эта дрянь еще и плюется!
Я раздробил гантелью боковую стенку и какие-то железки, я отошел, примерился, и ногой скинул телевизор на пол. А кучу осколков на полу я еще немного потоптал.
— Сволочи! — сказал я рейнджерам. — Это вам за Бродягу...
И задумался.
Это что же получается — его больше нет?
А кто же придет сюда за мной? Кто принесет деньги? Кто вытащит меня отсюда и возьмет в другую жизнь, где все мужчины — крутые, а все женщины — двадцатилетние? Кто?!
Нет.
Так быть не должно.
Мне показалось.
Возможно, меня обманули.
Я сел на тахту. Обманывать себя не позволю — это раз. Два — Бродяга всегда возвращался. Вернется он и на этот раз.
— Брич, — скажет он, — дружище! Мы завтра идем НА ДЕЛО!
— Да, — скажу я.
Он знает цену моему “да”.
Я вышел на кухню и заглянул в холодильник. Там была только пачка пельменей. Очевидно, толстуха почему-то стала питаться вне дома. Ну и черт с ней. Пельмени — тоже еда.
Я поставил кастрюлю с водой на газ и сел на кухонную табуретку.
Когда Бродяга приедет, я расскажу ему, как меня устраивали на работу. Это же надо — меня устраивали на работу! Какая, ко всем чертям, работа? И расскажу, сколько мне обещали за месяц таскания тюков. То-то он посмеется! На эти деньги даже в классный кабак поужинать не сходишь.
Я расскажу ему про те кабаки, которые обнаружил в городе. Бродяга — он, когда деньги есть, любит повеселиться. Значит, во-первых, одеться. Во-вторых, найти себе нормальное жилье. А то я торчу в этой комнатенке, как пес в конуре. И жру идиотские пельмени...
Кастрюля принялась как-то странно потрескивать. Я заглянул в нее и увидел, что дно уже черное. Наверно, я налил мало воды. Пришлось ставить другую кастрюлю, но со стряпней мне что-то не везло — я припаял совершенно разварившиеся пельмени ко дну намертво. Кое-как я выскреб тестяную кашу ложкой и сунул кастрюлю в мойку. Что за дела? Чтобы женщина в доме не могла помыть посуду? Пусть даже толстуха...