Нереал
Шрифт:
Я вошел в комнату и закрылся на крючок. Скорее бы приезжал Бродяга! Я, кажется, сделал все, для чего прибыл в этот город. Ротмана — застрелил... А Ксения — дура.
Вот! Надо наконец дать в ухо Карасевичу... Я лег и закрыл глаза.
Я представил себе, как вхожу в этот проклятый рыбный ресторан. На мне костюм из самой лучшей витрины, пиджак, который застегивается очень низко... которые высоко — те для педерастов... На мне — блестящие туфли и галстук, как у Джеймса Бонда.
Мне навстречу выходит швейцар Юра. Он кланяется, он лепечет,
Он идет ко мне, а я иду к нему
— Ну, ты, родной! — говорю я ему. — Получай, сука! Вот тебе твоя Ангола!
Он отлетает на десять метров — прямо к ногам Ксении, к этим стройным золотистым ногам — только так! Он лежит, не двигаясь, а она встает. Муж пытается ее удержать, но она стряхивает руку мужа, она идет ко мне!
Наконец-то она поняла, что такое настоящий мужчина!
— Идем отсюда, Брич! — говорит она громко и смотрит мне в глаза. Она уже хочет меня, открытое платье само сползает с ее плеч.
— Идем, — говорю я и обвожу взглядом столики. Одни мужчины смотрят на меня со страхом, другие — с завистью, а все женщины — так, как Ксения.
На улице стоит моя машина, шестисотый мерс. Прохожие окружают ее и тихо переговариваются — такой роскоши в этом гнусном городишке они не видали. Я открываю дверь, потом захожу с другой стороны и распахиваю другую дверь — перед Ксенией. Ксения садится, сажусь и я.
У меня снят номер в лучшей гостинице. Портье встречает нас с поклоном. Скоростной лифт везет на двадцатый этаж. В лифте мы одни — и Ксения отчаянно прижимается ко мне, ее губы ищут моих губ...
— Валентин! Тьфу! Явилась!
— Валентин, я же знаю, что вы дома! — разорялась за дверью толстуха. — Давайте договоримся по-хорошему! Вы собираете свои вещи и уходите! Мне от вас ничего не надо, никаких денег! Расстанемся по-хорошему! Я не так много зарабатываю, чтобы кормить двоих!
Тьфу.. Это она про те пельмени, которые я нашел в холодильнике.
Я с большой неохотой встал и уперся плечом в шкаф. Шкаф поехал и загородил дверь намертво. Теперь она сюда не вломится.
Потом я опять лег. Нужно было начать сначала.
Итак, я вхожу в лучший магазин, чтобы купить костюм, в котором поеду в ресторан “Три карася” бить морду швейцару Юре и тому бородатому...
Продавщицы бегут ко мне...
Нет, ко мне выходит директор магазина...
— Валентин! — опять запричитала толстуха. — Вы бы не могли вынести телевизор? Мне же нужно смотреть вечернюю программу новостей! Телевизор... Еще и это...
Нужно было сделать так, чтобы проклятый телевизор исчез. Вообще! Я взял гантель, примерился — и несколько раз треснул, чтобы развалить крупные детали на куски помельче. Иначе мне пришлось бы открывать большую створку окна. А обломки можно выкинуть и в маленькую.
Потом я это сделал. И опять лег. Я сыт. Мне сейчас никакая женщина
И разве я ей мешаю? Сижу в комнате, носа наружу не показываю. Меня даже не слышно.
Я лучше тут пересижу, но до таскания рулонов на идиотском складе не унижусь. Купец умрет за деньги, попа задушит жир, солдат умрет за чью-то корону, а я умру на стеньге — за то, что слишком жил!..
Ничего, еще немного — и приедет Бродяга.
А тогда начнется настоящая жизнь!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
И НА МАГОВ МОЖНО НАЙТИ УПРАВУ!
Кто заорал?!
Я заорал?..
Ну да...
Попробуй тут не заори!
Васька от моего вопля очнулся и выхватил пистолет, Башарин замахнулся лопатой, а я, шарахнувшись от огненного снопа, шлепнулся на задницу и продолжал вопить, но уже как-то прерывисто.
Бородатый верзила в кольчуге соскочил: с подмостков и пошел на нас, держа перед собой факел, т
— Вы как сюда попали? — спросил он. — И чего вы орете?
Очевидно, он не мог поверить, что такой звук издала одна-единственная глотка.
— А вы кто такие? — вопросом на вопрос ответил Вася.
— А вы?
— А я — следователь Горчаков из городского УВД. Видя, что разговор сворачивает в серьезное русло, я начал вставать.
— Вы что, насчет противопожарной безопасности, что ли? — изумился бородатый. — Ну, днем — я еще понимаю! Но чтобы ночью выслеживать! Лирайт, прыгай сюда! На нас сейчас протокол составлять будут.
— Ты облез, да? Совсем облез? — поинтересовалась девушка с мечом. — Он такой же следователь Горчаков, как я — гоблин!
— Документ предъявить? — спросил Вася.
— У нас у самих этих документов — жри не хочу! И бородатый, пошарив за пазухой, откопал там и вручил Ваське удостоверение. При свете факела мы трое сунулись туда носами.
Это были корочки примерно такого размера, как Мой университетский диплом. Они содержали в себе портрет бородатого и следующую запись:
“Настоящим удостоверяю, что податель сего является умертвием и заклятиям второго и третьего колец не подлежит. Подпись — Саурон”.
— Они... — безнадежно произнес Башарин, — они нас на машине обогнали и другой стороны заехали...
С подмостков соскочил высокий парень в длинном плаще. Теперь было видно, что плащ застегнут на плече огромной круглой штуковиной с камнями, несомненно, имеющей магический смысл. Длинные волосы были с боков заплетены в две тоненькие косички. Еще у парня имелась на голове повязка с тайными и грозными знаками. Все это состояло в каком-то неожиданном, и потому жутком противоречии с простецкой круглой физиономией.