Нереальная реальность
Шрифт:
Он обошел землян, разглядывая их, за ним неотрывно следовали телохранители.
– Нормальный человек из себя бы вышел, – продолжил он. – Ногами бы затопал. А я – само долготерпение.
– Мы – жители Джизентара и ваши подданные, Звездоликий, – Лаврушин поклонился низко, как положено по ритуалу. Больше всего он боялся за Степана – что тот из упрямства отчебучит что‑то.
Положение землян было аховое. Надеяться, похоже, не на что. Но пока человек жив – может что‑то измениться. Главное, не терять самообладания. Пока что это получалось. Психологи
– Жители Джизентара, – кивнул Кунан.
– Точно так, Звездоликий, – Лаврушин не счел за труд поклониться еще глубже.
– Так вы же все врете, – обрадовано всплеснул руками Кунан.
Он еще раз обошел землян, и встал напротив, уперев руки в мясистые бока.– Врете, врете, врете… Я всегда вижу, когда врут.
– Звездоликий людей насквозь видит, – грозно гаркнул Кунджин, неумело пытаясь польстить диктатору. Так громогласно он орал в молодости, поднимая своих растерявших мужество солдат в атаку.
Кунан подошел к невероятному аппарату и погладил пульт. Потом крикнул телохранителю:
– Ты, иди сюда!
Для своего двухсоткиллограммового веса охранник двигался неестественно легко и быстро. Кунан нажал кнопку, направил на своего подданного штуковину, напоминающую грамофонную трубу. Стеклянное кольцо, возвышающееся над аппаратом, засветилось синим светом.
– Индикатор биополя, – Кунан погладил пульт. – Тоже кое‑что можем.
Аппарат совершенно не походил на изящную «отвертку» Инспектора. Но все равно это был индикатор биополя. Надежда на то, что Кунан не сумеет его создать, лопнула. Теперь Звездоликий расшифрует до конца «Книгу седьмого взмаха», потом его умники доведут аппарат до необходимой чувствительности – на это понадобится несколько месяцев. Потом Кунан отыщет человека с подходящим индексом биополя. Тот войдет в резонанс с «ключом». И хранилище оружия у Кунана в руках. Инспектор может просто не успеть послать новую группу.
– Синий, – воскликнул Кунан, показывая пальцем на кольцо. – А вы засветитесь красным. А это будет означать одно – вы с Тании. Проверим?
– Проверим, – с азартом воскликнул Степан, делая шаг вперед.
– А если красный – что делать будем? – спросил Кунан насмешливо.
Степан шагнул под «патефонную трубу», телохранитель подался вперед, намереваясь растерзать того, кто приблизился к хозяину на непозволительно близкое расстояние, но Кунан жестом остановил его.
Кольцо засияло ровным синим светом. У диктатора округлились глаза. Он обернулся к подчиненным и возопил:
– Вы кого мне приволокли?!
– Звездоликий, это они, – почти не разжимая губ процедил Друвен. От этого голоса веяло преисподней.
– Почему синий свет? Повешу техников!
Друвен на миг задумался. А потом сказал:– Вероятно, они не с Тании, а с другой планеты. Биополе тамошних жителей близко к нашему.
– Да‑а? – озадаченно протянул диктатор, поглаживая свое брюшко.
– Тания
«Догадался, змеюка, – горестно подумал Лаврушин. – Сколько им понадобится времени, чтобы допереть, почему Тания не послала на Химендзу своих людей, а заключила с кем‑то договор? Интересно, что известно Кунану о цели нашего визита?»
– Это с какой еще планеты? – осведомился требовательно диктатор.
– Мы только вышли в большой космос, Звездоликий, – Друвен почтительно склонил голову. – И мы слишком мало знаем о нем.
– А‑а. Вот за это я его и люблю, – простодушная улыбка вновь засияла на лице Кунана. – Очень хитрый. Хотел его повесить, но слишком умные советы дает… Так с чем вы все‑таки пожаловали?
– Да просто посмотреть, – Лаврушин понял, что отпираться смысла нет.
– А‑а. Посмотреть. На что? – недоуменно осведомился Кунан, глядя на Лаврушина почти ласково.
– Ну, как живете. Чем занимаетесь, – Степан начал развивать и без того глупую мысль Лаврушина. – Чем дышите.
– И называется это шпионаж. Было на нашей планете такое понятие. Давно, еще в эпоху, предшествовавшую всеобщему счастью и единству.
– Да нет. Мы просто… – Степан замялся, он тянул время и плел, что в голову придет, – туристы.
– А‑а. Туристы, – Кунан потер руки. – А мы туристов не принимаем, – и неожиданно резко бросил: – Где ключ от Пещеры Дзу?
– Хоть обыщите, – стойко продолжал придуриваться Степан, хотя это было бесполезно – диктатор, так же как недавно мнимый или настоящий Комсус рен Таго, знал все. – Нет никаких ключей.
– А‑а. Нет, значит?
– Нет. И не любители мы по пещерам лазить.
– А‑а. По пещерам, значит. Веселые вы, – улыбка Кунана стала шире, а голос – мягче. – Юмор мы любим. Недавно так шутили с одним. Хороший был человек. Смешной. Жаль, пришлось его Малышке отдать. Вы не видели Малышку?
Кунан взял землян под локти и мягко увлек их к цилиндру из матового стекла. Он ногой нажал на кнопку у его основания. И Лаврушин невольно присвистнул.
– Дела‑а, – протянул Степан.
Внутри на полу распласталась огромная, метров двух длиной, отвратительная, с выпученными красноватыми глазами и склизской бугристой головой, зеленая, с красными полосками вдоль спины жаба. Рядом с ней чернели ошметки мяса и… обкусанная, оторванная человеческая голова с разорванным ртом и жуткой улыбкой.
«Мутант, – подумал Лаврушин, подавляя подступившую тошноту. – Из зоны радиоактивного заражения».
Увидев людей, жаба ринулась вперед и ткнулась с глухим стуком мордой о стенку банки, так что Лаврушин только взмолился, чтобы стекло выдержало. Оно было сработано на славу. Жаба начала клацать огромными клыками (Господи, у жабы!) о бронестекло.
– Привет, Малышка, – махнул рукой Кунан. – Ух ты, крохотулька, – он ласково погладил рукой стекло.
Тупая животина снова клацнула зубами.