Нереально
Шрифт:
— Воруешь? — пропищал рядом строгий голосок.
Я обернулась, прижимая к груди ладонь с зажатой в ней добычей. На дорожке рядом с деревом стояла малявка лет шести в джинсовом комбинезончике и вязаном ажурном берете малинового цвета.
— Ага, — подтвердила я, — Поможешь?
Девчонка энергично затрясла головой.
— Нет, — она оценила взглядом мою особу и вынесла приговор, — Ты злая и не любишь детей.
— Ну, почему же, — вкрадчиво возразила я, — Очень люблю. Когда они с кетчупом и зажарены до хрустящей корочки.
Девчонка округлила глаза. Я внутренне сжалась,
— Ты ведьма! — радостно-страшным шепотом выдала она, — Которая живет в лесу!
— Я ведьма, — согласилась я, — Но живу я в основном в машине, вон стоит. А что, в лесу живет ведьма?
— Не скажу, — решительно отказалась девчонка.
— Что ж так сурово? — спросила я, достав из кармана платок и протирая им яблоко.
— Мама не велела, — гордо сообщила малявка, — Она тут работает, — она обвела сквер широким хозяйски жестом.
— В оранжевой куртке, — догадалась я, вспомнив женщину с граблями, — Почему не велела?
— Она завхозу говорила, я все слышала, — доложила малявка, — Милиция поищет и перестанет, а нам еще здесь жить.
Сообщив это, она умчалась по дорожке вглубь сквера. Я осталась переваривать. Во как интересно! В лесу живет ведьма. Мало того, баба-Яга. Нереально как-то.
Я пошла к машине. Подумав немного, набрала номер Анны Федоровны Кувшиновой.
— Здравствуйте, это Дина Калашникова. У вас все еще можно снять комнату?
Разговаривая с Анной Федоровной, я заехала в закоулок и переоделась прямо в машине в майку, куртку и джинсы. Избавилась от опротивевших прокурорских шмоток.
— Одну комнату в квартире я держу закрытой, а вторая, с балконом, свободна, можете въезжать. Ваша мама заплатила за три дня вперед, поэтому денег за это время я с вас не возьму, — сказала Кувшинова.
— Спасибо, — обрадовалась я, держа сотовый возле уха, спрятала очки в бардачок, достала косметичку и начала краситься, — Мы, наверное, въедем к вечеру. А ключ?
— Если вам удобно, то часа в три подойдите к подъезду. Ключ я оставила дома у сына, его принесет моя внучка Саша. Только я вас очень прошу, вы ведь на машине, подвезите потом Сашу.
— Договорились.
Сразу после разговора с квартирной хозяйкой позвонила Сима.
— Воробьев был прав, — с полуоборота выпалила она в трубку, — Тут у меня отыскалось столько всего интересного. Приезжай скорее.
— Мы же договорились в кафе, — напомнила я.
— Какое кафе? — возмутилась Сима вся в пылу сыскного азарта, — Приезжай давай.
— А ням-ням? — обиделась я.
— Тут в ДК есть кафетерий. В нем найдешь какой-нибудь гадости поесть.
— Почему гадости? — я повернула ключ зажигания и вырулила из закоулка обратно на широкую дорогу.
— Потому что ты ешь, что попало, — язвительно сообщила Сима, — Мусорное ведро на длинных ножках!
— Сима сука, — проворчала я в телефон.
— Дина дубина, — отрезала она, — Жду.
Люблю заведения общепита в маленьких городах. В них опасная для жизни, но вкусная еда и обычно
— Вполне сносный, — испив, одобрила она, — Тут в библиотечном архиве такой милый старичок работает. Он даже удостоверение особо не рассматривал. Сказал, что я напоминаю ему первую любовь, и разрешил смотреть все, что душе угодно, причем сразу же.
— Ты роковая женщина. Внушила дедушке испепеляющую страсть, — ухмыльнулась я, вгрызаясь в сэндвич, — И какой улов?
— Подшивка газеты за одна тысяча девятьсот двадцать девятый год под названием "Отрадинские известия", — рассказала Сима, — Мне разрешили скопировать статьи на ксероксе, можешь потом прочесть их сама. Но суть вкратце такова. В 1929 году здесь, в тогда еще поселке Отрадинском, с 3 по 28 августа исчезли восемь девочек младшего школьного возраста. Их тщательно искали, но не нашли. Одна из версий была, что их задрал волк. В то лето в лесу были замечены волки, — Сима поглядела на меня с любопытством, — А волки-оборотни бывают?
— Бывают, — прожевав последний кусок сэндвича, ответила я.
— А привидения? — еще больше заинтересовалась Сима.
Я потянулась за вторым сэндвичем.
— Угу-м.
— А кого не бывает?
— Деда Мороза, — прожевала я.
— Это не правда! — у Симы возмущенно округлились глаза.
Я рассмеялась.
— Что поделаешь? Зато есть и хорошие новости. В лесу живет баба-Яга.
Теперь уже рассмеялась Сима и куда веселей, чем я.
— Ничего смешного, — хмуро наблюдая за ее весельем, заметила я, — Судя по рассказу одной из девочек, гулявших с Наташей Беловой в вечер ее исчезновения, именно на бабу-Ягу была похожа женщина, которая увела Наташу в лес.
— Да, смешного тут мало, — согласилась Сима и снова хихикнула, — Но баба-Яга это все-таки перебор!
Насмешливый блеск в ее глазах меня разозлил.
— Ты думаешь, баба-Яга это забавный дядюшка Георгий Милляр, нарядившийся старушкой с кривыми зубами? — сердито спросила я, отложив недоеденный сэндвич обратно на пластиковую тарелку, — Это нечисть. Старая злая ведьма, живущая в лесу, занимающаяся черной магией и питающаяся человеческим мясом.
Несколько секунд Сима глядела в мои рассерженные глаза, потом перестала улыбаться.
— Считаешь, такое возможно? — почти шепотом спросила она.
Я бросила взгляд на подростков, вернувшихся к игре на автоматах, на двух женщин в белых передничках за прилавком кафетерия. Никто не обращал на нас внимания, но я на всякий случай перегнулась через стол и заговорила тише.
— Ну, положим, в ступе она не летает, нога у ней не костяная. Но от этого все не менее страшно. Детишки-то пропадают. И милиционеры.
Сима помолчала, глядя на крышку стола и обдумывая услышанное.
— Но тогда…Неужели она их ест?