Нерушимое доверие
Шрифт:
Его регулярная смена настроения больше не вызывает во мне страх. Скорее я чувствую раздражение, которое тут же вываливаю на него:
— Понравилось, — отвечаю предельно честно, — С ним мне очень хорошо и спокойно.
— Скажи еще, что он умеет хранить верность, в отличие от меня?
— В отличие от тебя, он не требует ничего, не просит соответствовать и наряжаться. Ему не нужна идеальная картинка, за которой ты постоянно гонишься.
— Он тебя не любит, а просто мстит мне, — грозно рычит муж, и по его лицу видно, что я хожу по краю.
—
Никогда раньше не замечала у Игоря такой реакции или просто никогда так сильно не злила его. Но после моих слов мужчина тут же весь покраснел и затрясся. В одну секунду мне даже показалось, что черты его лица стали острыми и нечеловеческими.
— Сука! Какая же ты сука неблагодарная, — кричит он, хватая меня за шею.
Резко толкаю мужчину от себя, хватаю стакан с водой и выливаю ему на лицо.
— Прекрати! — понижаю голос до шепота, чтобы Яна не услышала, — Только тронь меня еще раз, и я вызову полицию!
Разговор, за которым я гонялась два дня, закончен. С грохотом ставлю стакан на стол и поднимаюсь в гардеробную.
Я: Собираю вещи. Поговорили.
Глеб: Еду за вами.
Я: Подожди!!! Завтра. Не хочу тащить Яну на ночь глядя.
Глеб: Окей… У тебя все хорошо?
Я: Да ?
Беру самый большой чемодан, который когда-то покупала для поездки в Италию, и начинаю аккуратно складывать в него свои вещи. Мне не нужна куча коробок, чтобы увезти вообще все. Хочется взять самый минимум и распрощаться и с прошлой жизнью, и со всем барахлом, который напоминал бы мне об Игоре и этом доме.
Забираю пару платьев, свитеры, джинсы, обувь. Упаковываю серьги и подвеску. Их мне дарили родители на рождение Яны.
А вот украшения, подаренные Игорем, убираю дальше в ящик. Не могу на них смотреть и, тем более, трогать. Сразу в голову лезут кадры из дома Юли, где лежат точно такие же комплекты.
Как же мерзко от всего.
Со всей злостью, что накопилась у меня за этот вечер, захлопываю чемодан и тянусь к сумке поменьше, чтобы начать складывать туда вещи Яны. Хорошо, что когда-то я перенесла большую часть ее одежды в общую гардеробную, и не нужно сейчас идти в детскую и под вопли ребенка собираться.
Раскрываю первое отделение дорожной сумки и пакую туда обувь на весну. Следом идут ее яркие платья — они точно пригодятся на все предновогодние праздники. Забираю и парочку летних вещей, а остальное мы докупим ближе к сезону. Все равно дети в этом возрасте растут со скоростью света.
Хочу взять еще детскую пижаму с принтом в виде маленьких снеговиков, которую купила для Яны в октябре, но меня отвлекают.
— Куда собралась? — раздается голос Игоря, и я явно слышу в нем претензию.
— Мы уедем завтра, — отвечаю, даже не поворачиваясь к нему. Не хочу смотреть на него
— А я вас отпускал?
— Мне не нужно твое разрешение.
— Посмотри на меня, Нина, — тихо просит он, вынуждая меня все же оставить сборы и повернуться.
Какой я дурой была, что не замечала эту агрессию в нем раньше…
— Игорь, — начинаю со вздохом, — Нас уже нет и не будет. За этот месяц, что ты был в СИЗО, я узнала слишком много всего. И эта правда настолько ужасная, что я даже в одном доме с тобой с трудом нахожусь. Я не могу дышать, когда ты рядом. Не могу нормально спать, есть и жить. Я так больше не могу…
— Ты все еще любишь меня?
— Нет, — отвечаю честно и чувствую облегчение. За этим четким «нет» исчезает груз вины перед всеми подряд, который все это время сдавливал мне грудную клетку, не давая нормально дышать.
Я свободна. Пусть физически еще нахожусь в этом доме, но внутри меня больше ничего не сковывает.
А Игорь… Он лишь поджимает губы и отворачивается.
— Ясно, — коротко отвечает и, наконец, оставляет меня одну.
Легкая эйфория счастья заставляет тут же потянуться к смартфону и написать короткое:
Я: Мерзавец! Спасибо, что ворвался в мою жизнь и устроил хаос.
Глеб не отвечает, но, уверена, завтра утром мое сообщение точно поднимет ему настроение.
Отставляю приготовленные сумки в угол и иду к Яне.
Тихонько стучу в дверь детской и захожу, когда не получаю ответа.
— Не спишь?
— Нет, — бурчит дочка. Надутая, злая на меня.
Пусть сейчас она меня ненавидит, но через лет пять точно поймет. Если мы останемся здесь, рядом с Игорем, то обе сойдем с ума.
— Сделала уроки?
— Нет.
— Ну и правильно, — произношу с улыбкой, — Завтра позвоню твоей классной и скажу, что мы пропустим школу до конца недели.
— Пропустим? — обида быстро сменяется на любопытство.
Подхожу к ее письменному столу и сажусь на корточки. Поглаживаю шелковистые русые волосики и убираю одну прядку за ушко.
— Да, — киваю, — Прошлый месяц выдался непростым для всех нас, и я решила, что двух выходных в неделю нам определенно мало.
— Почитаешь мне на ночь сегодня ту книжку? Про драконов и принцессу?
Вот так просто и негласно между нами наступает мир.
Все же как интересно устроены дети. Им не нужны драмы и выяснения отношений с долгими извинениями.
— Конечно.
Мы устраиваемся на детской кровати и начинаем вместе читать сказку. Кажется, жизнь потихоньку налаживается. Только страшно сглазить.
На часах далеко за полночь, а я опять уснула в комнате Яны. Выбираюсь из детской и на носочках выхожу в коридор.
Странно. Дверь в спальню открыта нараспашку. Из любопытства заглядываю в комнату, но тут же жалею об этом.