Нерушимый 10
Шрифт:
Майами-Бич… Золотистый песок, где грели бока Факеры, вел следствие Эйс Вентура, где боролись с наркоторговцами «Плохие парни» и снималась «Полицейская академия».
Символ красивой жизни, американской мечты. Красотки в бикини, загорелые серферы, отпечатки стоп тянутся к морю, и солнечная дорожка дробится волнами…
Так, нет, солнце тут не садится, а восходит. Значит, пусть будут веера пальм на фоне пастельного рассвета. Летние кафе, и ветер треплет белые занавески. Негр в белом цилиндре за роялем… Залитые неоном ночные улицы. Туристический, полный
Так это виделось Звягинцеву, а как окажется на самом деле…
Парни прилипли к стеклам двухэтажного автобуса и смотрели на город сверху, на прямую дорогу, на пальмы и неизвестные тропические растения, выстроившиеся у дороги и машущие листьями, как провожающие кумиров фанаты. Зелени тут, конечно, море. Колышущееся зеленое море.
Но прежде нам предстояло посетить заповедник. Мне представлялось путешествие на катерках по реке с аллигаторами, где вдоль берега стоят розовые фламинго и возвышаются тропические деревья, по которым вьются всякие лианы, где притаились питоны, караулящие беспечных обезьянок. Хотя нет, обезьянки и питоны — это из другой части шарика. Здесь, скорее, аллигаторы и… Кто еще? Еноты и косули?
Каково же было наше удивление, когда автобус остановился возле забора в зоопарк. У входа сидел огромный синий попугай со светлой грудкой, с которым можно было фотографироваться бесплатно. Улыбчивая смуглая девушка отсыпала нам птичий корм и принялась раздавать всем желающим. Рядом с ней предлагал подержать маленького аллигатора смуглый и улыбчивый латинос с золотым зубом.
Денисов вертел головой по сторонам, и глубокая межбровная морщина говорила обо всем без слов.
— Им точно сказали, что мы — взрослая команда? — проворчал Акинфеев.
Кокорин, поджимавший губы, расхохотался, хлопнув себя по ляжкам.
— А-ха-ха!Ладно бы казино. Ладно — бордель. А нас привезли к макакам! А-ха-ха. И че нам с ними?.. А-ха-ха!
Тренерский состав был тоже малость удивлен, особенно — Карпин, который хуже остальных умел контролировать гнев. Наверное, всех ввело в заблуждение слово «заповедник».
Сэм же, широко улыбаясь, принялся кормить и чесать попугая. Тот был сыт, но с удовольствием подставил голову для чесания.
— Какой красавец! — Девушка посадила попугая на плечо Самату, но птица перелезла на голову, растопырила крылья.
— Ща нагадит, — предостерег Микроб.
— Пятнадцать человек на сундук мертвеца! — сказал Джикия.
Зиньковский предложил:
— Давайте уже скорее все посмотрим, и — на море.
Одно большое разочарование. Сафари-парк в Крыму и то интереснее и больше. Тут ни жирафа, ни слонов. Пара аллигаторов в мутной воде. Тигры и лигры попрятались.
Зато впечатляло изобилие птиц.
— Групперы вот такие, ага, — ворчал Коровьев. — Лучше бы на рыбалку поехали на яхте хоть на час!
Зоопарк мы обошли за полчаса, смуглая девушка-гид предложила пообщаться с лемурами, но никто, кроме Сэма, не захотел, а семеро одного не ждут. Сфотографировались с диковинными растениями, на фоне розовых фламинго, с попугаями.
Мне думалось, нас привезут на дикий берег с минимумом пляжников, но, видимо, принимающая сторона решила познакомить нас с величием города, примыкающего к Майами и расположенного на песчаной косе, где громоздились разнокалиберные высотки. Исторический центр Майами-Бич возник в начале двадцатого века и напоминал районы Турции со старыми отелями, никакой величественной архитектуры, как в Лондоне, Москве или Питере, то есть Ленинграде, тут не было. Обычный колонизаторский городок, выстроенный испанцами и их потомками.
Просто полоска суши, заставленная шезлонгами, песчаный пляж и дома, дома, дома. Они располагались и в заливе на островах, и на самой косе. Сам собой возникал вопрос, как это все не затапливает? Волнами не захлестывает?
Никто специально не огораживал для нас участок пляжа, как сделали бы для высоких гостей в нашей стране. Автобус остановился в городе, а мы толпой направились к морю, жадно вдыхая насыщенный йодом воздух, фотографируя лазурную полоску воды на фоне пальм и причудливых плотных облаков, похожих на кораллы.
— Море! — крикнул Самат и побежал вперед.
— Это океан, дубина! — воскликнул Кокорин.
Я бы и сам побежал, но помнил предупреждение Гусака и старался держаться в группе.
Раздевалка нам не понадобилась, все уже были в плавках. Кто-то сбросил одежду и ринулся в воду, кто-то озирался, надеясь увидеть фигуристых красавиц, каких показывают в голливудских фильмах, но люди тут были самые обычные, в основном плотные, с животиками. Если сравнивать с любым нашим пляжем, контингент отличался только цветом кожи.
Море волновалось, небольшие волны с легким шипением накатывали на берег, кричали дети, молодежь играла в волейбол.
— Океан-макеан, твою мать! — заорал Сэм и с разбега плюхнулся в воду, нырнул, но вынырнул быстро, весь перекошенный, и давай ругаться по-казахски, тереть глаза. — Шешен ам!
— Че такое? — насторожился Топчи, который уже сунул ногу в воду.
— Щиплет! Ща глаза вытекут! Блин, наше море лучше!
Ну да, соленость повыше, чем в Черном, без очков больно нырять. А еще в плавках была только наша команда, местные все купались в шортах по колено. И вспомнился рассказ знакомого, который много где побывал, что в привычных нам плавках купаются в основном геи, но на нас никто не таращился, кроме трех зрелых женщин.
Ну еще бы, целая толпа атлетичных мужчин привалила! Все белые, один краше другого. Как там в песне поется? Дождь из мужиков. Сейчас сюда начнут стягиваться одинокие дамы со всего побережья.
Тренерам, может, и хотелось освежиться, но в воду полезли только Тихонов и Карпин.
Микроб, раздеваясь, кивнул на развевающийся фиолетовый флаг над спасательным постом.
— Это что значит, а?
Раньше я не сталкивался ни с чем подобным, иначе запомнил бы.— Неграм купаться опасно, — пошутил Топчи и сам посмеялся со своей шутки.