Нерушимый 10
Шрифт:
— Я за то, чтобы дать Мике шанс. Он ведь даже в основном составе не будет!
— Нам придется видеть его рожу в раздевалке, — пробурчал Микроб, сверкая глазами. — Этого достаточно.
— Что от нас требуется? — спросил Клыков у Димидко. — Погосян в «Титане» — данность, или надо голосовать? Если голосовать, я за Мику, потому что видел его в деле и уверен, что он здорово усилит команду.
Рома поднял руку. Мика посмотрел на него с благодарностью.
— Против! — прошипел Микроб.
Его поддержали Левашов,
— Мне нужна подстраховка, — сказал Бурак. — И вы сами понимаете: она реально нужна! А Мика в роли крайнего если не идеален, то хорош.
— В роли крайнего — да, — съязвил Микроб. — В «Титане» — нет, ни в какой роли.
Димидко встретился взглядом с Витаутычем.
— Мне бы этого не хотелось. Ему нет доверия.
— Я докажу! — Погосян чуть рубашку на груди не рванул.
Если бы я не чувствовал его желания, то тоже был бы против Мики — мало ли что у него на уме. А так знал, что он раскаивается и терпит унижения в надежде вернуться в семью, которую он предал.
— Я понимаю, что натворил, и так хорошо, как раньше, уже не будет, — он виновато посмотрел на набыченного Микроба. — Но…
— Да хватит уже сиськи мять, — проворчал Колесо. — Берем — значит берем. Кто это у нас решает?
Решал, конечно же, тренер. Он выводит команду на поле, он знает, кто ему нужен, а кто нет. А начальник может посоветовать, смягчить… Но последнее слово точно не за нами, хоть мы руками и размахались, и не за Тирликасом, а за Димидко. Бесков выгонял игроков лично. Романцев выгонял лично. Черчесов отправлял в дубль и выгонял лично, так что судьба и честь Погосяна полностью зависели от Саныча.
Витаутыч посоветовал:
— Александр Александрович, отбросьте личное. Подумайте о том, что нам предстоит Лига Европы, где нас точно будут ломать, и, если прознают, а они прознают, что нет толковой замены на правом фланге, будут прессовать Любомира. Нам нужен Мика.
То ли Витаутыч как-то гипнотизировал тренера и влиял на его решения, то ли Димидко и сам сомневался, но он махнул рукой.
— Ладно. Берем, пока не откроется заявочное окно. Не факт, что оставим! — Он погрозил Мике пальцем. — Не факт, что в поле выпустим. Про Европу вообще молчу!
Плевать было Погосяну на Европу, ему хотелось — к нам, где было все понятно и просто, и друзья всегда поддержат. Он сам это разрушил и хотел отстроить заново, начать с чистого листа.
— Никакого жилья! — продолжал Димидко. — Никаких премий! Но зарплата, как у всех!
Услышав решение Саныча, Мика аж подпрыгнул, расцвел и стал светиться. Захотел обняться с тренером, но вовремя спохватился. Микроб же засопел и демонстративно отвернулся.
После того, как взяли Мику, те, кто с ним раньше дружил, сторонились его, да он и не набивался никому в друзья, держался особняком, делал свою работу максимально качественно, старался не отсвечивать и не лез
На двусторонках его ставили к запасным. Как только он появился, дела у них пошли в гору, и это при том, что на позицию нападающего Мика не претендовал. Что сказать, профи высшего уровня.
Рине я, конечно же, сразу обозначил расклад и сказал, что в команду взяли Погосяна. Она свела брови у переносицы — думал, возмущаться начнет, но нет, кивнула и одобрила решение тренера.
Так прошла неделя. Старожилы, кроме Синяка и Клыкова, Погосяна демонстративно избегали. Левашов даже вещи свои перенес в другой шкаф, чтобы подальше от него, точно Мика был прокаженным.
Погосян терпел.
Видя, что основной состав сторонится Погосяна, молодняк тоже стал относиться к нему с настороженностью.
Мика мужественно это сносил.
На разборе полетов Димидко хвалил или критиковал только Бурака, а Погосяна будто бы не замечал. Любой другой на месте Мики давно психанул бы, но Погосян уперся рогом и поставил цель доказать всем, что он готов искупать свою вину любыми средствами. Он надеялся, что парням надоест его ненавидеть, и в отношениях между ними наступит оттепель.
Что касается меня и Мики, хоть я и относился к нему лояльно, он меня то ли избегал, то ли не хотел, чтобы у меня из-за него были проблемы, и в столовой садился за отдельный столик у стены.
Что касается Рины, они чуть не пересеклись лишь единожды. Издали увидев ее, Мика сдал назад и исчез из поля зрения моей жены.
Время шло, близилось четвертое марта и товарищеский матч сборной СССР с итальянцами в Милане. В газетах все больше писали о «Титане», сборной и обо мне в частности, и все активнее нас атаковали журналисты.
У Микроба установился контакт с Ольгой, которая брала у нас интервью. За несколько дней количество просмотров ее видео увеличилось до двух миллионов, а девушка стала популярным и узнаваемым журналистом и даже получила предложение о трудоустройстве от «Советского спорта».
Второго марта «Титан» дал большую пресс-конференцию, третьего планировалась более масштабная встреча с журналистами в Москве, но перед тем, вечером воскресенья, команда решила проводить меня, Сэма и Микроба на игру, как героев, отправившихся совершать подвиг — в ресторане и с салютом.
В числе приглашенных была Дарина, Маша, которой Клыков сделал предложение, и свадьба плюс медовый месяц у них планировались в июле. Димидко тоже не стал тянуть, и они с Оксаной решили пожениться в тот же день, что и Рома, сыграть общую свадьбу, а потом уехать в медовый месяц — благо в июле отпуск!
Привезу им что-нибудь эдакое из Америки. Левашов заказал настоящее сомбреро, Васенцов — истинно американскую колу, остальные с сувенирами не определились — не знали, что у них за бугром есть такого, чего нет у нас.