Несчастье вам в помощь
Шрифт:
Оставшись одна, Мара без сил опустилась на пол рядом с мужем и горько заплакала.
Внизу, в кухне, Яга разлила чай по кружкам, но чаепитие не клеилось.
— Ну, что? Думаешь, наше ходячее несчастье справится? — спросила Яга то ли Мурла, то ли стайку чаинок, кружившихся вслед за ложкой.
— Она-то? Конечно! — бодро откликнулся кот. — Моя школа. Я это… пойду — компьютер выключу?
Кот ушел, но ничего не стал выключать — залез в монитор, притворяясь скринсейвером — так, как это случалось едва ли не каждый день. Так, словно это
— …двери закрываются. Следующая станция — "Спасская"…
"Уже? Спасите-помогите…" — Аня сжала руки вместе и засунула между колен: ладони то потели, то мерзли. Из головы не шла жуткая морда, увиденная во дворе. Что это — устрашающая иллюзия? Игра воображения человека, который некстати вспомнил Чужих? Или безносый ужас и есть истинный облик врага, а элегантная блондинка как раз — маскировка, ловушка для доверчивых глупых людей?
"Да кто там так глупо ржет?!"
Две девчонки чуть помоложе Ани, сидевшие напротив, хихикали уже которую остановку подряд. После очередного визгливого "Хи-и-и!" она вынырнула из невеселых мыслей и бросила взгляд в их сторону.
"Ну, и что у нас за повод? Поделились бы, что ли, мне пригодится чуть-чуть позитива."
Оказалось, девицы строили глазки Лихо. Самым глупейшим из способов старались привлечь его внимание. В общем-то, ничего удивительного. Кого они видят? Молодого респектабельного мужчину: интересную внешность, дорогую одежду, необычную стрижку. А что не на своей машине — в метро, так мало ли на это причин. И неожиданно Аня развеселилась.
Медленно, почти против воли, ее губы раздвинулись в мерзко-злорадной ухмылке. Девицы перестали хихикать и уставились на нее.
"Хэштег "властный герой"? Хэштег "любовный роман"?! А вот хрен вам, идиотки!"
Девицы заторопились к выходу, словно испугались ее мыслей.
"Хэштег "всем хана"! Хэштег "злобная нечисть"! Не хотите принять участие в миссии?"
Одна из девчонок запнулась в дверях, выронив все, что держала. Судя по тому, как жалобно скривилось ее лицо, смартфону пришел конец.
Ане вдруг стало неловко, как если бы она расколотила мобильник этой дурочки собственными руками.
— Анна? — окликнул ее директор. — Дышите. Просто дышите, ровно и неглубоко. Это поможет справляться с паникой.
— Да я не… — она начала фразу и забыла, чем заканчивать. Востроносый профиль и светлые пряди. Игра освещения? Или Верлиока добралась-таки до своего квази-братца, захватив его тело?
— Ммм? — озадаченно спросил Лихо, повернувшись, и наваждение отступило.
— Вы… — она призадумалась, стоит ли сознаваться. Любое здравомыслящее существо такое сравнение должно просто-напросто оскорбить. — Мне померещилась она, — все же решилась Аня. — Вы были похожи на Верлиоку — секунду, не больше.
— Вы ошибаетесь, — покачал головой Лихо.
— Да, конечно, вы не по… — начала Аня и заткнулась, нарвавшись на фирменный жуткий взгляд.
— Вы
— Ааа…эээ… вы — это?! — она, не найдя слов, ошарашенно покрутила пальцами у лица. Лихо понял ее пантомиму и снова качнул головой:
— Нет. Не страхолюдный вариант. Обычный. Если вы о внешности, разумеется.
До самого Крестовского острова она молчала, стараясь дышать, как велели. Получалось паршиво.
В глубине души Аня очень, ну очень надеялась, что консьерж просто не впустит их в дом. Разумеется, она ошибалась. Человек взглянул на вошедших, как на пустое место, и возвратился к своему кроссворду.
— Вы помните три правила? — строго спросил Лихо. — Гм. Вижу, что помните. А помните, что еще я сказал вам об этой твари? Она лжива. Лжива и невероятно талантлива в манипуляциях. Справитесь с ее ложью, считайте — вы победили. И вот еще что, Анна, — Лихо вдруг взял девушку за плечо, притянул и крепко обнял. — да, у вас будет прикрытие. Смело вперед!
С последними словами ее развернули и не слишком-то деликатным толчком отправили в лифт. Двери закрылись беззвучно, но Ане казалось, что они грохнули, словно крышка гроба.
Можно было дышать, и морально готовиться к встрече с кошмарной мордой, без конца повторять три правила, и все, абсолютно все это не пригодилось, когда дверь открыла служанка в коричневом платье.
Еще в прошлый раз Аня отметила неразговорчивость девушки. Теперь она увидала причину молчания. Грубые стежки толстой черной ниткой плотно зашили ей рот, отверстия от иглы не кровоточили, но были багрово воспалены, а сжатые губы совсем посерели.
"Давно," — содрогнувшись, подумала Аня. — "Это сделали с ней давно. Как она остается в сознании?!"
— Ну же, не стой, словно столб, веди гостью в дом! — проворковал знакомый Ане голосок, при звуках которого служанку аж передернуло. Аня подумала, что это от страха, но девушка продолжала дергаться: точь-в-точь — марионетка, которой пытается управлять неумеха. Живая марионетка приглашающе махнула рукой. Раздался громкий щелчок, и рука служанки обвисла, выпав из плечевого сустава.
— Сама дойду! — Аня ринулась в комнаты, не сняв куртку, своротила какую-то мебель, больно ушибла бедро, но согласилась бы ушибиться еще десять раз — лишь бы не видеть конвульсии куклы.
Куклы с осмысленными глазами, полными боли и ужаса.
Ноги сами принесли ее в уже знакомую гостиную. Или почти что знакомую.
"Серьезно?!" — после изувеченной прислуги интерьерные ухищрения не только не напугали Аню — прибавили бодрой злости.
Безобидную иллюзию Окампо над камином сменили злобные монстры Гигера.
"Будет выеживаться, гадина, спрошу, кто на картине — она или мама ее!"
На месте изящных дев с музыкальными инструментами красовалась телефонная трубка в кровавых соплях.