Несказанное

Юнгстедт Мари

Карин родилась в приходе Тингстеде, в северной части острова. Там, в доме на берегу озера Тингстеде, почти напротив церкви, и сейчас жили её родители. Комиссар знал, что у Карин есть младший брат, но она не рассказывала ни о нём, ни о родителях.

Не раз он удивлялся, почему Карин живёт одна. Симпатичная, обаятельная женщина; когда она поступила на службу в полицию Висбю, он даже одно время имел на неё виды. Это было как раз перед тем, как он познакомился с Лине, поэтому он так и не успел толком разобраться в своих чувствах к новой коллеге. Он стеснялся напрямую

спросить Карин о её личной жизни, все попытки повернуть разговор в это русло жёстко пресекались. Однако это не мешало ему изливать ей душу, делясь своими проблемами. Она знала о нём практически всё, и он считал её лучшей подругой.

Принесли заказ, и полицейские сосредоточились на еде, однако не переставая обсуждать ход расследования. Оба считали, что Бенгт Юнсон невиновен.

— Возможно, убийство вовсе не связано с выигрышем на ипподроме, — предположила Карин, — преступник мог взять деньги, просто чтобы сбить нас с толку. Он хочет заставить нас думать, что речь идёт об убийстве с целью ограбления. Интересно, какой тогда у него мог быть мотив?

— Ты не знаешь, у него была женщина?

— Ну, эта Моника, которая ходила с ними на бега, сказала, что иногда спала с ним, но ни о каких серьёзных отношениях и речи не было.

— А раньше? Может, это какая-то старая история, о которой неизвестно его нынешним дружкам.

— Вполне возможно, — согласилась Карин, допив светлое пиво, которое ей подали к рыбе. — Может, какая-нибудь бывшая решила наконец-то свести с ним счёты или какой-нибудь ревнивец, с женой которого у Дальстрёма был роман, а может, просто сосед, которому надоел бардак в собственном подъезде.

— Мне всё-таки кажется, что мотив очень прост. Первое, что приходит в голову, конечно, выигрыш на бегах. Неизвестный убил Дальстрёма из-за денег, вот и всё.

— Может быть.

Карин встала из-за стола и сказала:

— Мне пора, пойдём допрашивать этого Эрьяна Брустрёма, приятеля Бенни.

— Ладно, удачи.

Большинство посетителей уже закончили обед и покинули ресторан, вскоре к столику подошёл Лейф и присел на место Карин. Он открыл запотевшую бутылку пива и сделал несколько больших глотков.

— Ну и денёк. Почти всем надо было обязательно заказать «а-ля карт», бизнес-ланч никого не интересовал. На кухне начался просто ад, повар на всех наорал. Мне пришлось утешать разрыдавшуюся официантку.

— Бедняга, — рассмеялся Кнутас, — ну она хоть симпатичная?

Лейф скривился:

— Как же мне надоело изображать доброго папашу! Иногда это заведение серьёзно смахивает на детский сад. Но хватит жаловаться, много посетителей — много денег в кассе, а в мрачные зимние дни лишний доход не помешает. Сам-то как?

— Куча работы — совсем как у тебя, единственное, что результаты не столь выдающиеся.

— Как продвигается расследование?

— Задержали одного подозреваемого, но, между нами говоря, сомневаюсь, что это он. Будем стараться.

— А это не может быть кто-нибудь из его дружков-алкашей?

— Скорее всего. Поживём — увидим, — ответил Кнутас.

Несмотря на то, что они с Лейфом были близкими друзьями,

комиссар не любил обсуждать текущее расследование. Лейф прекрасно знал это и относился с пониманием.

— Как дела у Ингрид и детей?

— Отлично. Сегодня утром купил нам билеты в Париж. Хочу сделать ей сюрприз: романтическая неделя сразу после Нового года. Будет пятнадцать лет, как мы женаты.

— Так долго?!

— С ума сойти, да? Прямо не верится.

— Ты всегда придумываешь что-нибудь эдакое. А мне вот даже в голову не приходит, что подарить Лине на день рождения… Может, подскажешь?

— Э нет, это уж ты сам. Я уже выполнил свою норму на предмет дней рождений твоей жены. Ну по крайней мере до её пятидесятилетия.

Кнутас смущённо улыбнулся. Когда Лине исполни лось сорок, у них было не очень хорошо с деньгам. И тогда Альмлёвы предоставили им помещение и обслуживающий персонал для праздника. К тому же у Лейфа оказались знакомые музыканты, которых он уговорил поиграть на вечеринке бесплатно. У них были очень близкие отношения, и Лейф всегда был щедр по отношению к друзьям. Кнутаса со всей семьёй приглашали погостить и в домик в горах, и в апартаменты в Коста-дель-Соль.

Финансовое положение семей было совершенно разным. Сначала Кнутаса это напрягало, но со временем он принял всё как есть. Лейф и Ингрид спокойно относились к деньгам и никогда не говорили об этом.

Он попросил счёт, но Лейф не позволил ему заплатить. Каждый раз, когда Кнутас приходил к нему в ресторан, возникал один и тот же вечный спор.

Юхан стоял у банкомата на Адельсгатан и вдруг увидел её. Она шла от Южных ворот, держа за руки детей. Они весело болтали и смеялись. Высокая и стройная, прямые русые волосы падают на плечи. Она повернула голову, и он увидел очертания её высоких скул. На ней были джинсы и короткая ярко-жёлтая куртка. На шее — полосатый шарф, на ногах — замшевые сапожки с бахромой.

Во рту у Юхана пересохло, он быстро отвернулся и уставился в банкомат. На экране горела надпись: «Распечатать чек?» Может быть, повернуться и поздороваться с ней? Вчерашний разговор всё усложнял. А вдруг она рассердится?

Он никогда не видел её детей, только издали. Заметит она его или просто пройдёт мимо? На улице почти никого не было, поэтому, скорее всего, заметит. Его охватила лёгкая паника, и тут он взял и обернулся.

— Привет! — поздоровался он, глядя прямо ей в глаза.

— Привет, Юхан.

Дети с любопытством разглядывали его. Розовые Щёчки, пёстрые шапочки, девочка чуть повыше мальчика.

— А вы, наверно, Сара и Филип, — сказал он им, протягивая руку. — Меня зовут Юхан.

— А откуда вы знаете, как нас зовут? — спросила девочка на певучем готландском диалекте.

Она была поразительно похожа на маму — Эмма в миниатюре.

— Ваша мама про вас рассказывала.

Рядом с Эммой он чувствовал, как у него подкашиваются ноги.

— Юхан, можно сказать, мой друг, — объяснила Эмма детям. — Он журналист на телевидении и живёт в Стокгольме.