Несказанное
Шрифт:
— Ты работаешь на телевидении? — спросила девочка, широко открыв глаза.
— Я тебя по телевизору видел, — добавил мальчик.
Ростом он был чуть пониже сестры, и волосы посветлее.
Юхан привык, что дети часто говорят, что видели его по телевизору, хотя вероятность этого была невелика. Его показывали довольно редко, когда он делал репортаж с места происшествия и комментировал то, что происходило в кадре.
Однако он притворился, что поверил мальчику:
— Правда видел?
— Да, — благоговейно подтвердил
— В следующий раз можешь помахать мне, хорошо?
Филип кивнул.
— Как дела? — спросила Эмма равнодушно.
— Всё хорошо. Я здесь с Петером. Делаем сюжет о кемпинге в Бьёркхаге.
— Понятно, — сухо ответила она.
— А ты как?
— Отлично. Хорошо. Полный порядок. — Она быстро огляделась, как будто боялась, что их кто-нибудь заметит, а потом продолжила: — Куча работы, как всегда. Ни одной свободной минутки.
Юхан почувствовал, как внутри закипает раздражение.
— Ты к нам надолго? — спросила она.
— Уезжаю завтра или в четверг. Ещё не решил. Посмотрю по обстоятельствам.
— Вот как.
Оба замолчали.
— Мам, пойдём, — потянул её за рукав Филип.
— Да-да, милый, уже идём.
— Мы сможем увидеться? — Ему пришлось задать этот вопрос, хотя она дала понять, что не хочет.
— Нет. Не знаю.
Она отвела взгляд. Он попытался заглянуть ей в глаза.
Дети тянули её за руки. Они уже потеряли к нему всякий интерес и хотели идти дальше.
— Ну, ма-а-ам, — ныли они.
Внезапно она взглянула ему в глаза. Её взгляд, казалось, проник в самоё сердце. На секунду мир остановился. А потом она сказала именно то, на что он надеялся:
— Позвони мне.
Эрьян Брустрём жил на третьем этаже, окна квартиры выходили на Стюрмансгатан. Они позвонили и сразу же услышали, как в квартире залаяла собака. Лай перемежался глухим рычанием. Полицейские инстинктивно сделали шаг назад.
— Кто там? — раздался из-за двери мужской голос.
— Полиция, откройте! — скомандовал Витберг.
— Подождите, — ответил голос.
Эрьян Брустрём был не один. Двое мощных бритоголовых мужиков сидели на кухне, играли в карты, пили пиво и курили. Они говорили на каком-то прибалтийском языке, Карин показалось, что на эстонском.
— Кто ваши друзья? — спросила она, когда они втроём уселись в гостиной.
— Приятели из Стокгольма.
— Из Стокгольма?
— Точно так.
Эрьян Брустрём мрачно взглянул на неё. На нём была чёрная футболка, обтягивавшая мускулистую грудь. Бледная кожа была усеяна татуировками. К своему ужасу, Карин заметила, что на плече у Эрьяна красуется нечто, напоминающее свастику. Сальные тёмные волосы, напряжённое выражение лица. Одной рукой он придерживал за ошейник рычавшую бойцовую собаку, в другой дымилась сигарета. Прищурившись, он молча разглядывал их сквозь клубы дыма. Старая
— Вы были знакомы с Хенри Дальстрёмом?
— Ну что значит знаком? Я знаю, кто это.
— Вы знаете, что с ним произошло?
— Знаю, что он умер.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Не помню.
— А вы постарайтесь вспомнить. Можем пойти в участок, если это освежит вашу память, — предложил Витберг.
— Чёрт! Это, пожалуй, лишнее. — Он скривился, видимо пытаясь изобразить улыбку.
— Тогда вы должны нам помочь. Для начала постарайтесь вспомнить, когда вы видели его в последний раз.
— Ну, вроде в центре, мы вообще только там встречались. Мы с ним особо не дружили.
— А почему?
— А зачем мне дружить с каким-то старым алкашом?
— Ну не знаю. А вы знаете?
Витберг повернулся к Карин, но та отрицательно покачала головой. Ей никак не удавалось расслабиться в тесной квартирке, где из-под стола на неё скалилась злая собака. Пёс постоянно рычал, шерсть на загривке вздыбилась, а хвост встал торчком. Карин ужасно хотелось закурить.
— Вы можете увести отсюда собаку? — попросила она.
— Кого? Хьюго?
— Так вот как его зовут. Милое имечко для такой собаки.
— У него есть сестра, зовут Жозефина, — проворчал Эрьян и отвёл собаку на кухню, оставив на попечение друзей.
Он обменялся с ними парой фраз, те громко заржали. Закрыв за собой дверь, Эрьян вернулся в комнату и с довольной улыбкой взглянул на Карин. «Впервые за всё время у него в глазах промелькнуло что-то живое», — подумала она.
— Когда вы видели его в последний раз? — повторил Витберг.
— По-моему, неделю назад, вечером, когда мы с Бенни сидели на автовокзале. Вспышка пришёл туда.
— И что вы там делали?
— Сидели, выпивали.
— Долго?
— Ну, не знаю, может, полчаса.
— Примерно во сколько?
— Думаю, около восьми.
— Попытайтесь поточнее вспомнить, какой это был день недели.
— Наверно, понедельник, потому что во вторник у меня были дела.
— Что за дела?
— Личного характера.
Полицейские не стали приставать к нему с расспросами на этот счёт.
— Вы когда-нибудь бывали дома у Хенри Дальстрёма?
— Нет.
— А в его фотолаборатории?
Эрьян отрицательно покачал головой.
— Но они с Бенни дружили, а вы с Бенни общаетесь. Как же так получилось, что вы никогда не бывали там?
— Не сложилось. Чёрт побери, да я же недавно живу здесь, всего три месяца.
— Хорошо. Что вы делали в понедельник вечером, после того как Дальстрём уехал домой?
— Мы с Бенни ещё немного посидели, хотя был жуткий холод, а потом пошли ко мне.
— Что вы делали?
— Да ничего особенного, сидели, отдыхали, смотрели телик, квасили потихоньку.