Несколько капель перед сном (сборник)
Шрифт:
Дело в том, что моим противником оказался барабанщик местной поп-группы, каждый вечер игравшей на танцах. День клонился к вечеру, на танцплощадку потянулся народ. Слышно было, как они топают, требуя начала танцев. Барабанщик смотрел на меня так, словно готов был слопать живьём. Но я упорно держался своей стратегии, и… И вот мой противник, выведенный из себя моей задумчивостью, зевнул одну фигуру, другую и… разведя руками, положил на доску короля. Чистая победа! Хотя и не без хитрости.
Но на следующий день уже мне пришлось пережить довольно курьёзный неприятный момент. Югославы, горя желанием отыграться за проигрыш
Ха! Вот как раз в баскетбол-то, как мне казалось, я играл хорошо. Выступал за класс, за школу, за курс и даже был в запасе сборной команды факультета.
Не теряя времени, я тут же уговорил ребят сыграть в баскет с югославами.
Нам крупно повезло, что с утра мы пришли на их тренировку, решив посмотреть, что собой представляют наши соперники. Когда я увидел их на баскетбольной площадке, то понял всю свою ничтожность. Да-а-а… Я увидел сборную Белградского университета. Причём несколько парней играли за Югославию на международных чемпионатах. Эти ребята были не ниже двух метров роста. А что мы… Я – самый высокий, и то только 186 см.
Мои товарищи тут же развернулись и ушли. А мне югославы предложили размяться с мячом в тренировочном матче. За двадцать минут беготни по площадке мне всего пару раз достался мяч. И я, к своему стыду, поспешил ретироваться.
На следующий день мы должны были возвращаться в Белград. Расставание отметили с размахом. Извлекли все свои запасы, югославы расстарались – и тоже понатащили выпить-закусить.
Вечер прошёл чудесно. Где-то неподалёку плещется море. А рядом – мои товарищи и братья югославы, которые, кажется, так расчувствовались, что отпускать нас не хотели…
Как жаль, что всё хорошее – преходяще. Спасибо Творцу, что хотя бы подарил нам память, а в ней – уголок для хранения воспоминаний. Одни воспоминания радуют, от других – комок в горле, от третьих – слёзы в глазах…
Итак, мы вернулись в Белград, где занялись практикой. То есть экскурсии пошли «по профилю»: посетили очень большую ТЭЦ, которая давала тепло и электроэнергию огромному городу. Помню ещё, что нашу группу привозили в местный сельскохозяйственный кооператив, что-то вроде наших тогдашних колхозов. Такого вкуснейшего и ароматного молока и сметаны, которыми нас там угощали, я больше никогда и нигде не пробовал. Показывали нам возделанные поля, зелёные грядки на фоне гор в голубоватой дымке… Пейзажи Югославии отпечатываются в памяти и хранятся в ней, как открытки в альбоме.
И вот наступил последний вечер нашего знакомства со страной. Югославы – то ли по собственной инициативе, то ли памятуя, как мы их угощали в последний день, – пригласили нас в ресторан: отметить отъезд.
Видели бы вы, как выглядела наша делегация, когда все собрались! Чёрные костюмы, белые сорочки, тёмные галстуки, чёрные ботинки. Традиционное облачение советского туриста, приглашённого на встречу с иностранными друзьями на их территории. Ничего лишнего. Никакой раздражающей детали. Вспоминая нас в тот день, могу сказать, что в таком виде мы могли бы присутствовать на любом мероприятии – от свадьбы до поминок. Но тогда любое отклонение от неведомо кем утверждённого стандартного облика советского человека за рубежом воспринималось если не как проявление инакомыслия, то уж точно как вызов всей системе.
Во
А затем нам пришлось пережить шок. Не так чтобы очень сильный, но ощутимый.
Улица, где находился ресторан, походила на наш нынешний Арбат. Собственно, это была даже не улица, а большая пешеходная зона. Ни одной автомашины. Зато от края до края – полным-полно людей, словно бы кто-то специально заранее оповестил горожан, что именно в этот день и час всем надо было быть именно здесь. Люди шли и шли нескончаемым потоком. Это мне тогда сначала показалось. Теперь-то понятно, что все они просто прогуливались из одного конца улицы в другой. Причём все окружающие были одеты очень просто – и ребята, и девушки носили яркие майки с короткими рукавами и джинсы: потёртые, рваные, мятые… И вот через этот людской океан, извиваясь змейкой, молча пробиралась наша делегация, вызывая недоумённые взгляды окружающих.
И тем не менее настроение было отличное. Ресторан оказался даже не ресторан, а скорее кафе. В окружении плетёной изгороди, больше похожей на что-то сельское, чем на городское, под тентом стояло с полтора десятка столиков в окружении густых цветущих кустов. Так как нас с югославами было человек двадцать, то в центре кафе для нас сдвинули столы, за которыми мы и расположились.
…Первую здравицу в нашу честь произнёс руководитель принимающей стороны – югославский профессор. Говорил, что Россия и Югославия, наши институты, наши страны, наши люди, наши мысли… И всё в том же духе, как и положено в таких случаях.
Все выпили.
С нашим советским алаверды выступил Ильяшенко. Он тоже выдал массу хороших слов. Потом ещё кто-то говорил. Всё было очень трогательно, временами накатывало щемящее чувство…
Очередь произносить тост добралась и до меня. Я встал, осмотрел наши столы, увидел эти разные лица – знакомые, малознакомые и вообще незнакомые, мне почему-то расхотелось говорить казённые слова, хотя и правильные.
И я рассказал, что восхищён этой замечательной страной, что меня переполняет восторг от того, что все мы здесь сидим, рядом, и что это – символ дружбы между народами…
Рассказал о том, что в 1944 году мой отец в составе 4-го механизированного гвардейского корпуса генерала Жданова освобождал Белград, что отец удостоен нескольких орденов, в том числе ордена Красной Звезды, и на счету его батареи – пять сбитых самолётов противника.
А в заключение я провозгласил тост за дружбу между нашими народами.
Пока я говорил, во всём кафе стояла полнейшая тишина, и было только слышно, как лёгкий ветерок шевелит ветви цветущего кустарника.
А когда я замолчал, громкие возгласы сотрясли все кафе!
– Ура!
– Браво!
В едином порыве все встали и выпили.
…Вечер продолжался.
Спустя несколько минут меня осторожно тронули за плечо. Я обернулся и увидел официанта с подносом. А на подносе – бутылку коньяка и две рюмки. Рядом с официантом переминался с ноги на ногу какой-то мужчина. Официант, используя международный язык жестов и какие-то общеславянские слова, сказал, что этот человек желает поздравить нас, благодарит, хочет разделить нашу общую радость и предлагает выпить по рюмке.