Нескучная книжица про… (сборник)

Бекенская Юлия

– Сколько у нас времени? До твоей смены?

– У нас? – вскинул брови Сергей, но сказал: – до одиннадцати, в принципе, я свободен, но Аленка…

Я кивнула и ответила:

– Есть одна тема!

Серега засмеялся:

– Уже лет как семь я перестал вздрагивать от этой фразы. Думал, что больше ее не услышу. Тань, ты не меняешься…

Люди, которые считают, что для развлечений нужно потратить уйму денег, напрочь лишены воображения.

В магазине мы купили пакет геркулесовых хлопьев и целый

час дрессировали воробьев с голубями на площади Искусств, а поэт наблюдал за нами со своего постамента.

Перемеряли с Аленкой все шляпки в Пассаже, призвав в ассистентки продавщицу, озверевшую от скуки и вынужденного безделья.

Обойдя Казанский, заспорили, действительно ли глаза Мадонны похожи на безнадежные карие вишни, и рассказали ребенку историю кораблей «Юнона» и «Авось», придумав новый счастливый конец.

Погладили лапу грифону. Уговорили Серегиного знакомого – водителя речного трамвайчика – контрабандой покатать нас по каналам.

Вечерело, Аленка потихоньку клевала носом, когда мы решили: пора!

Однокашники встретили нас громовым «Ура!». Ребенка уложили дремать в одной из комнат, и три часа пролетели, как миг. Оказалось, что мы – все те же. Мальчики-девочки, обрастаем делами, заботами, а внутри – не меняемся…

– Только не вздумайте потеряться, – грозили нам ребята, шепотом, чтоб не разбудить девочку, – не пропадайте, слышите!..

Спящую Аленку сдали бабушке, а я вместе с Сережкой поехала в Гавань.

Мы стояли, глядя на воду.

– Мне пора. Странный вышел вечер, – сказал он, – и… удивительный, – он посмотрел на меня.

– Дай монетку, – попросила я.

Он выгреб из кармана горсть мелочи.

Я взяла монетку, и, подбросив, наблюдала, как она серебристо блеснула и ушла под воду, затерявшись в безлунной ряби залива.

Она такая милая

Зимнее воскресное утро началось как обычно – с эксгумации кошки. Не могу сказать, что прихожу в восторг от мероприятия, но привыкаю все больше. Это сближает меня с классиками остросюжетной литературы. «Я сам похороню своих мертвецов» Чейза. «Кладбище домашних животных» Кинга. К последнему все-таки ближе, ибо похороненная уже трижды, в это солнечное утро несчастная тварь возвратилась ко мне в четвертый раз.

Согласившись на прописку в доме щенка, я не могла и предположить, что мое решение повлечет столь частое повторение погребального ритуала. Собака взяла за привычку откапывать из-под снега разодранную кем-то кошачью тушку и приносить мне ее под окно.

– Здорово! Ты опять?! – приветствовал нас со шкурой Сашка-сосед. – Не надоело?

– Она как бумеранг. Все время возвращается. Попытаюсь зарыть сегодня поглубже. Лом одолжи, а то мой потерялся.

В нашем доме пропадают и более габаритные вещи.

– Вечная, стало быть, память! – Сашка отсалютовал ломом и протянул железяку мне.

Хотя,

может, есть смысл рассказать по порядку?..

– Эта девочка ничего не будет тебе стоить, – совершенно по-зощенковски произнесла сестра. – Другого шанса у меня может не быть. Лет-то мне уже сколько…

Нет, опять не сначала.

Надо – так.

Жили-были у мамы две дочки. Старшая – дура. Младшая… а, тоже дура, что греха таить. Только еще и наивная. Поэтому именно старшая улетела на стажировку в Чехию, а младшая, то есть я, осталась дома с двумя собственными потомками и очаровательной пубертатной племянницей в придачу.

– Она заберет малышку из садика, накормит старшего. Она очень хозяйственная, и потом, – сестра вздохнула, – она же такая милая.

– Где двое – там и трое, – успокаивала меня соседка, – справишься.

– Так живут тысячи женщин, – припечатал бывший муж, – подумаешь, проблема. Ты умница. Все будет нормально.

И я согласилась.

Так, в один из дней, в облаке парфюма, с кипой сумок и пакетов, длинноногая и большеглазая, в неотразимом обаянии четырнадцати лет, в нашем доме появилась она.

Цапля.

Шкаф заполонили наряды. Содержимого косметичек хватило бы для обслуживания средней руки конкурса красоты. Дома с утра до ночи гундосили звезды МТV, книжные полки украсились фотографиями Цапли в бикини.

Выключенный обычно телевизор непрерывно транслировал Дом-2.

Старший потомок впал в нигилизм. В пику гламуру, не снимая, носил рваные джинсы и бандану с черепами, слушал рок и лишь презрительно фыркал на предложение присоединиться к семейному ужину.

Козявка требовала тушь и помаду, чтоб стать такой же красивой, как Цапля, и тайно таскала ее духи.

В целом получилось неплохо. Племяшка забирала из садика Козявку, сын приходил сам, и вся троица дружно ждала возвращения с работы кормящей матери, то есть меня. А я моталась из области в город, уезжая и возвращаясь затемно.

Оказалось, внутри каждого члена семейки установлен рубильник, отвечающий за громкость издаваемых звуков. Вваливаясь домой поздно вечером, я обнаруживала, что из положения «off» он тут же переключался в позицию «оn». Так детишки снимали стресс, передавая его, естественно, мне.

В тот вечер семейство встретило меня на редкость тихо. Сын предъявил дневник, не обезображенный красным. Дочь подарила картину – вдохновенные каракули четырехлетнего гения. Затравлено озираясь, я обнаружила до блеска отмытый пол и горячий чайник.

Настораживали взгляды, которыми украдкой обменивалась банда. Меня ждали.

И тут…

Появилась племянница с очаровательным толстолапым щенком на руках. Более грамотной презентации я не видела и у профессионалов. Картина маслом: девочка и пес. И дети, замершие, чтоб не спугнуть неосторожным воплем счастье.