Нескучный сад
Шрифт:
— Так я же очень хочу увидеть эти задачи!
— Но ты их не знаешь. А надо думать только о том, что знаешь. О том, что могло с тобой случиться в жизни. Понятно?
Казалось, Зденек только и ждал этих слов.
— Так бы и говорил сразу. Значит, не все сны можешь дарить?
В голосе Зденека звучало откровенное злорадство.
— Да, не все, — сказал Роберт. — Я же уже говорил, надо думать, все время думать о том, что ты хочешь увидеть, и представить себе все совершенно ясно, а я тоже буду думать
— Конечно, — подхватил маленький Лешка, с обожанием глядя на Роберта. — Ты же не волшебник, а такой, конечно, как мы все. Правда?
— Правда, — улыбаясь, ответил Роберт.
Зденек бросил на него долгий взгляд из-под ресниц.
— А ты, видать, соврешь — не дорого возьмешь!
— Неправда!
Это закричал Лешка. Он подбежал к Зденеку и закричал, не помня себя, заикаясь от волнения:
— Замолчи! Это неправда! Я не хочу так!..
Зденек удивленно воззрился на него и сказал примирительно, почти ласково:
— Ну, ну, Леша, не будем ссориться, есть из-за чего…
— Нет, будем, — непримиримо сказал Лешка. — Роб никогда не врет, никогда в жизни!
— И очень хорошо, врать не надо, это вредно, — все так же ласково согласился с ним Зденек.
Лешка растерялся на миг.
— Почему вредно?
Но Зденек уже не слушал его. Он быстро, рывком скинул с себя Куртку, в одно мгновение согнулся, словно сломался пополам, и прошелся колесом перед нами.
Потом сделал мостик и, глядя на Лешку снизу вверх, спросил:
— Умеешь так?
— Нет, — чистосердечно признался Лешка, — не умею.
А Зденек, как бы щеголяя своей силой и ловкостью, волчком вертелся перед нами, кувыркался, то сгибаясь в три погибели, то разгибаясь. Его быстрые ноги и руки так и мелькали в воздухе.
Мы все невольно загляделись на него. А он внезапно вскочил на ноги, легонько хлопнул Лешку по плечу:
— Догоняй!
И бросился бежать от него. Лешка рванулся было за ним, но быстро отстал, сказал с сожалением:
— Я не могу так.
— Ничего, — сказал Роберт, — когда-нибудь сможешь.
Лешка вздохнул, ничего не ответил.
А Зденек все бегал, как бы спасаясь от погони, быстрый, стремительный, веселый. И мы смотрели на него, не могли отвести глаз.
3
Пятого сентября у нас была контрольная по математике. На перемене после контрольной, когда мы все стояли во дворе и обсуждали задачи, Зденек сказал Роберту:
— По-моему, все будет в порядке.
Роберт кивнул.
Домой мы шли все вместе, и Зденек сказал:
— Слушай, Роб, покажи нам свои марки, те, что показывал Кате.
— Хорошо, — ответил Роберт. — Только не сегодня, лучше завтра.
—
Он был все-таки удивительно дотошный, до всего ему было дело.
— Сегодня ко мне мама приедет, — ответил Роберт.
Вечером мы с Валей отправились в писчебумажный магазин покупать перья — самые наши любимые, 86-й номер.
Дорогой Валя сказала мне:
— Дай честное пионерское, что никому не скажешь!
— Я не ты, — ответила я, — уж если я дам, то это не будет нчестное слово.
Розовые щеки Вали стали малиновыми.
— Будет тебе, в самом деле…
— Хорошо, пусть будет «будет».
— Так как, даешь честное пионерское?
— Даю.
Она приблизила губы к моему уху:
— Зденек попросил Роберта дать ему списать задачи по математике.
— Врешь! — не поверила я.
— Честное пионерское! — Валя с жаром поцеловала свой галстук. — Сама слышала, как он перед письменной подошел к нему и сказал: «Слабо дать мне списать задачи», а Роберт сказал: «Нисколько не слабо».
— И дал?
— Дал. Он ему шпаргалку написал и сунул, и никто не видел. Одна я.
— Так Зденек вроде раньше всегда сам решал все письменные, — сказала я.
Валя оглянулась, нет ли кого позади.
— Это я решала. Он у меня раньше просил, а теперь у Роберта.
— Почему?
Она с сокрушенным видом пожала плечами.
— Не знаю. Может, стесняется.
Нет, Зденек был далеко не из стеснительных. Скорее всего, он хотел проверить Роберта, даст ли ему Роберт списать или нет.
Конечно, он был уверен — Роберт не откажет. Он не умел отказывать.
Но я ничего не сказала Вале. Все равно, что бы я ни сказала о Зденеке плохого, она бы ничему не поверила.
В магазине мы долго перебирали различные перья, хотя с самого начала решили взять 86-й номер. Потом разглядывали записные книжки. Одна мне понравилась особенно — в голубой клеенчатой обложке с золотой свинкой в уголке.
— Такая же книжка есть у Зденека! — радостно сказала Валя.
Мы шли с Валей домой, и она то и дело говорила о Зденеке, о том, что он сказал, что сделал. И, когда я начинала говорить о чем-либо, не имеющем отношения к Зденеку, лицо ее скучнело и сразу же становилось безразличным.
Мы простились с Валей на Калужской площади, и я пошла домой. Возле трамвайной остановки мне встретился Роберт. Он шел рядом с невысокой, довольно полной женщиной, одетой в светлое пальто, с газовым шарфом, накинутым на голову. У женщины было красивое лицо, белокурые волосы, темные густые брови. Она была немного схожа с Робертом, и я сразу догадалась, что это, должно быть, и есть его мать.
Я подходила к дому, когда Роберт догнал меня.
— Пойдем к нам, — предложил он.
— Пойдем, — согласилась я.