Несмотря ни на что
Шрифт:
Джон слушал и изумлялся.
Чип, необщительный Чип, с суконным языком изливался вдруг, забыв обычную сдержанность. Видно, уж очень сильно его разобрало.
Но Чип вдруг резко переменил тему.
— Я получил, благодаря миссис Сэвернейк, приглашение в сельскохозяйственную комиссию, которая организуется при губернском совещании. Я, конечно, принял его. Придется часто разъезжать, и это будет отнимать много времени. Но я все-таки очень доволен. А ты что думаешь об этой затее?
— Отличная идея. И им будут нужны такие люди,
— Это все устроила миссис Сэвернейк. Она мне подала мысль предложить свои услуги и затем, без моего ведома, переговорила с сэром Джорджем Вимсом. Он очень мило отнесся ко мне.
— Итак, ты становишься общественным деятелем! — сказал посмеиваясь Джон.
Но он заинтересовался этим больше, чем желал показать, и по ассоциации снова задумался о миссис Сэвернейк.
Две минуты спустя они с Чипом подымались по лестнице ее дома.
Она встретила их в первой гостиной, где было уже порядочно народу. Джон с одного взгляда заметил, что среди гостей много людей с именами. Впервые видел он миссис Сэвернейк в роли хозяйки многолюдного салона и немного оробел, хотя она встретила его с милой сердечностью.
Он стоял неподалеку от нее, разговаривая с теми, кого знал, но не покидая своего удобного наблюдательного пункта.
А наблюдал он все время за миссис Сэвернейк. Он видел в ней то женщину, любимую Чипом, то женщину, пользующуюся большим влиянием в обществе, то, наконец, просто очаровательную знакомую даму.
Ему нравился ее туалет, строго обдуманный, вся она — от темных волнистых волос до прелестно обутых ножек. Глядя на ее профиль, он решил, что у нее наполовину восточный, пожалуй, египетский тип, наполовину же — тип «прекрасной маркизы». Изящно вырезанные ноздри, короткая верхняя губа, округленный подбородок принадлежали француженке. А прямые строгие черные брови и тяжелые веки напоминали восточных женщин.
Миссис Сэвернейк вдруг повернулась к нему и улыбнулась — и Джон проникся глубоким убеждением, что самое прелестное в ней — улыбка.
Он ступил шаг вперед и остановился рядом с ней.
— Я чуточку устала, — сказала она ему. — Не уведете ли вы меня куда-нибудь в тихое местечко и не прикажете ли подать туда кофе?
Ее рука на секунду чуть-чуть коснулась плеча Джона, указывая ему на маленькую комнату за гостиной, отделенную только портьерой.
Там было пусто, прохладно и тихо. Звуки оркестра доносились совсем слабо, журчащей мелодией. Окна были широко открыты в посеребренный лунный мрак.
— Если вы намерены позвонить, то звонок направо, — сказала спутница Джона. Вошел лакей, и она попросила кофе.
— Можете курить, — это относилось к Джону, — а потом расскажете, что вы делали все это время. Я кое-что слышала от мистера Чипа, но очень немногое.
— Да, пожалуй, больше и нечего рассказывать. Ничего примечательного не делал. Кстати, я понял
— О, он будет вполне на месте! Можно поздравить комиссию с таким деятелем!
— Да, он будет работать, как вол, — подтвердил с теплым чувством Джон. — Будет все делать за других, а они пожинать плоды.
— Но зато он приобретет всеобщую любовь, — заметила миссис Сэвернейк.
Джон посмотрел на нее — и посмотрел испытующе.
— Если вы будете довольны им, то для Чипа это будет высшей наградой, — сказал он напрямик.
Миссис Сэвернейк не приняла вызова и заговорила о том, что их обоих интересовало:
— Я слышала из верного источника, что Инграм, по-видимому, получит назначение — и тогда…
— Господи, да неужели? — встрепенулся Джон. — Но он не попадет уже в эту сессию, не так ли?
— Вероятно, нет. Но октябрь не за горами.
— Оппозиция будет изо всех сил бороться за Фельвуд, — размышлял вслух Джон. — Это один из тех маленьких пунктов, которые важны, благодаря своей близости к более значительному. В данном случае интересует их, конечно, Венкастер. А мы уже закрепили за собой северный район. Если завоюем и Фельвуд, то наше дело в шляпе.
— Да, я знаю.
— Это был бы хороший случай для меня, — заметил, не поднимая глаз, Джон.
— Я уже говорила об этом Райвингтону Мэннерсу.
— Неужели! Весьма благодарен!
— Не за что. Я ничего не сделала. Только сказала свое мнение: что вы будете на месте, если попадете в Палату.
— Не думаю, чтобы вы сделали больше для Чипа, а между тем он получил место, которого, насколько мне известно, усердно домогаются многие.
— Вы не хотите потанцевать? — спросила вдруг миссис Сэвернейк.
— С вами? Разумеется, если позволите.
— Я не хотела сказать, что именно со мной, но…
— Нет, хотели! — убежденно сказал Джон. Ему вдруг страшно захотелось танцевать с ней, и ее слабое сопротивление только разжигало желание. — Они играют этот прелестный французский вальс.
Он осторожно обнял ее за талию и увлек в зал.
Темные волосы почти касались его щеки, он слышал их аромат. Глядя вниз, он видел ее немного отвернутый профиль. Миссис Сэвернейк танцевала прекрасно, и Джон сказал ей об этом.
— О, угодить требовательной современной молодежи — это действительно подвиг. Очень лестно слышать! — засмеялась она своим милым воркующим смехом.
Вальс кончался. Но бессознательно Джон закружил ее еще быстрее, прижал еще крепче. И только когда музыка умолкла, был вынужден отпустить свою даму.
В состоянии странного смятения он отправился разыскивать Чипа. Аромат духов, музыка… Глухое ощущение разочарования, какой-то беспомощности шевелилось в нем.
Он понимал, что он для миссис Сэвернейк — один из многих. И неожиданно для него это сознание было мучительно неприятно.