Несокрушимо
Шрифт:
— Да, я это серьёзно. Да, я люблю твою маму.
— Как вы это знаете?
— Что?
— Как вы знаете, что вы её любите?
Сначала я не знал, как ответить, но потом представил Сильвию, и боль в груди усилилась.
— Потому что, когда я думаю о ней, моё сердце начинает биться быстрее. Потому что, когда она в комнате, мне трудно дышать. Потому что я хочу быть с ней всё время. Потому что я хочу делать для неё вещи, которые заставляют её улыбаться. Потому что, когда она счастлива, я тоже счастлив. Потому что она — первый
Уитни моргнула.
— Ничего себе.
Я провёл рукой по волосам, чувствуя неловкость.
— Прости, если это тебя расстраивает, но я человек, который верит в правду.
— Меня это не расстраивает. Я хочу, чтобы вы любили её так.
— Правда?
— Да. Видите ли, когда я впервые увидела вас вместе, я очень испугалась из-за того, что сделал мой папа. Он просто оставил нас ради другой женщины, и это разрушило нашу семью. Мне кажется, я больше не знаю своего папу. Мне кажется, у меня больше нет папы, будто он всё это время только притворялся, что заботится о нас.
— Уверен, это не так, — сказал я, но в душе хотел ударить его за то, что он заставил её так думать.
— Может быть, а может и нет. Но дело не в этом. Мысли о том, что я могу потерять маму так же, как потеряла папу, заставили меня паниковать. Я умоляла её не быть с вами, потому что боялась, что вы отнимете её у нас, как Кимми отняла папу. И тогда мы останемся совсем одни.
Я сглотнул.
— Это понятно.
— Но она не мой папа. Она совсем не такая, как он. — Уитни выпрямилась. — И я не должна обращаться с ней так, будто она он. Я не должна переносить свой гнев на папу на маму. Я не должна позволять своим страхам мешать маме быть счастливой.
Я смотрел на неё с недоверием, мой подбородок отвис. Ей действительно всего тринадцать лет?
Она, казалось, поняла выражение моего лица.
— Я хожу к терапевту, — сказала она, как будто это объясняло всё.
— Понятно.
— Это не значит, что мои страхи не настоящие — они настоящие. Но та грусть, которую я чувствую, когда слышу, как мама плачет, ещё хуже.
— Ты слышишь, как она плачет? — В груди у меня тяжёлым грузом осела боль.
Уитни кивнула, её собственные глаза заблестели от слёз.
— Почти каждую ночь. Прошлая ночь была ужасной. После того как мы увидели вас в спортзале, Китон рассказал нам, как вы собираетесь помочь ему с научным проектом, и мама сразу ушла к себе в комнату, как только мы вернулись домой. Она включила телевизор, но мы всё равно слышали, как она плакала.
Я уставился на свои руки на коленях.
— Меня убивает мысль о том, что она так несчастна.
— Нас тоже. Но я думаю, я знаю, почему ей так больно. Наш папа никогда не делал ничего такого, как предложить помощь с нашими школьными проектами. Он покупал много
— Нет, — согласился я. — Это не так.
— Но дело не только в нашем папе. Дело в том, что она хочет быть с вами. Она говорит, что всё, что ей нужно для счастья, это я и Китон, но я ей не верю. — Уитни глубоко вздохнула. — Я была неправа, когда мешала раньше, и мне жаль. Поэтому я пришла сюда сегодня, чтобы убедиться, что вы действительно имели в виду то, что сказали — что будете заботиться о ней и защищать её.
— Я имел в виду каждое слово.
— Тогда вы должны быть с ней. Потому что она тоже вас любит.
— Это не так просто, Уитни. Она отправила меня прочь, помнишь?
— Это потому, что ей было страшно.
— Но я не знаю, как сделать так, чтобы ей не было страшно, — сказал я, снова чувствуя нарастающее разочарование. — Я не силён в таких вещах. Думаю, что знаю, что сказать, а потом оказывается, что это было не то. Всё, что я умею — это быть честным, и это обернулось против меня.
— Можете попробовать ещё раз?
Я не ответил сразу.
— Не знаю, Уитни. Может, она просто не готова.
Она встала.
— Знаете, вы не похожи на того мистера ДеСантиса, который пришёл к нашей двери в ту ночь.
Я удивлённо посмотрел на неё.
— Нет?
— Нет. Тот парень был бойцом.
Наши взгляды встретились, и она снова заговорила.
— Моя мама заслуживает бойца, мистер ДеСантис.
Я сглотнул, чувствуя, как тяжелеет сердце.
— Да, заслуживает.
Через мгновение она развернулась и направилась к двери.
— Уитни, подожди!
Она оглянулась через плечо.
— Зови меня Генри. Просто Генри.
Её губы тронула лёгкая улыбка, и она ушла.
Я всё ещё сидел в полном смятении, когда через несколько минут в дверь заглянула Эйприл.
— Что это было с Уитни? — спросила она, её глаза были широко раскрыты.
— Она хотела поговорить со мной о Сильвии.
— Всё в порядке?
Я покачал головой.
— Чёрт его знает.
Эйприл наклонила голову, её взгляд был полон сочувствия.
— Мне жаль, Генри. Я знаю, как тяжело вам обоим.
— Да, — пробормотал я, проводя руками по лицу. — Слушай, можно я сегодня уйду пораньше? Голова кругом идёт.
— Конечно. Возьми вечер для себя, сходи на пиво с другом или что-то в этом духе. Мы тут прикроем.
Я встал, взял пальто с спинки стула и кивнул.
— Спасибо. Увидимся в понедельник.
— Генри! — Миа обняла меня и поцеловала в щёку. — Проходи, красавчик. Лукас сказал, что ты заглянешь.
— Извините, что вторгаюсь в ваш вечер. Наверняка у вас есть планы на субботу.