Неспешная игра
Шрифт:
Что, если я придаю этому слишком большое значение? Это может не быть чем-то особенным. Тристан — неоспоримый король повседневных вещей. И хотя он был внимательным и милым, и за последние несколько недель мы провели много времени вместе, все может рухнуть из-за одного неверного шага.
К тому же, я мучилась из-за того, что надеть, что очень глупо. Платью, которое я, наконец, выбрала, два года. И если на вечере будет богатая девушка, которая следит за модой, она поймёт это в одно мгновение. Мне должно быть всё равно, но прежняя Алекс съёживается при мысли
Хотя на самом деле это совсем не вышло из моды. Просто во мне заговорила прежняя Алекс. Платье из мягкого чёрного бархата, с короткими рукавами — колпачками, высоким закруглённым воротником и расклешённой юбкой — юбкой, которая заканчивается высоко на бёдрах, — демонстрируя почти всю длину ног.
Наверное, слишком много ног, но к чёрту всё это. Тристан снова и снова повторял мне, что мои ноги — его любимая часть тела. Пусть они будут выставлены напоказ, пока это возможно, даже если на улице тридцать пять градусов (Прим. пер.: 1,6 градусов Цельсия), необычайно холодно для калифорнийского побережья.
Келли подходит ко мне сзади, всё ещё завивая мои волосы.
— Стивен приглашает меня куда-нибудь сегодня вечером.
— Да? — Сосредотачиваюсь на подруге, устав беспокоиться о проблемах с нарядом. Сосредотачиваюсь на том, что могу контролировать. Так проще.
— Да. Мы собираемся купить рождественские подарки.
Всё равно продолжаю сходить с ума.
— Звучит серьёзно.
— Не совсем. Ему просто нужна помощь в выборе подарков для его семьи, и я сказала ему, что выбираю самые лучшие подарки на свете. Мне понятно, когда меня используют. — Я смеюсь, и она продолжает. — Кто я такая, чтобы отказываться от свидания-забега по магазинам? Это будет весело. Плюс, может, я смогу намекнуть, что я хочу на Рождество.
— А ты ему что-нибудь подаришь? — интересуюсь я.
— Хочу, но не уверена, что именно. Его любимая игра — «Легенда о Зельде». Там есть статуэтка, которую он хотел с детства, но она такая дорогая. Я видела одну на eBay, она стоит более семисот баксов! — Келли качает головой.
— Бред какой-то, — соглашаюсь я, думая, как мило, что она ищет варианты.
— А ты? Ты готовишь что-нибудь Тристану?
Вздыхаю.
— Не знаю. Не хочу раздувать из мухи слона по поводу праздника.
— На этот раз он поедет домой?
— Да. Он даже попросил меня поехать с ним.
Келли кладёт щипцы для завивки на стойку и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Правда? Это очень круто!
— Думаешь? — Я не уверена. Его так трудно понять, и он сделал это предложение так небрежно. Я рассмеялась, как будто он шутил, но выражение его лица было серьёзным, а слова тщательно подобраны. «Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — сказал он. — Мне не нравится мысль, что ты будешь в полном одиночестве во время каникул».
Я призналась ему, что останусь здесь на месячные каникулы, и он не мог в это поверить. Никто не может поверить, когда я говорю это, и я была близка к тому, чтобы признаться в своей жалкой истории
Но никогда не могу заставить себя сделать это.
Часть моей проблемы в том, что я никогда не чувствую, что нахожусь на твёрдой почве с Тристаном. Он по-прежнему спокойно плывёт по течению, притворяясь, что наши отношения не являются чем-то серьёзным и волнующим. Потому что это так. В ту ночь, когда у нас был разговор, спор, как угодно, произошёл сдвиг. Однако назвать то спором — это слишком натянуто. Больше похоже на то, что у нас обоих случился небольшой припадок.
Наверное, не стоит пытаться навесить ярлык на то, что произошло, верно?
Всё, что я знаю, это то, что чувствую себя ближе к нему. Чувствует ли он то же самое? Я всё время ловлю на себе его пристальный, такой влюблённый взгляд. Но он быстро прячет его — маска, которую он так хорошо умеет носить, скользит на место, как только он понимает, что я наблюдаю за ним, но я видела этот взгляд. И я его узнаю.
Я чувствую то же самое, что и он.
Томление от любви.
Мой телефон жужжит, вибрируя на кафельной стойке, я хватаю его и вижу на экране текстовое сообщение от Тристана.
«Ты готова? Я уже выхожу из дома.»
— Тристан уже вышел из дома, — сообщаю я Келли, посылая Тристану быстрый ответ, прежде чем положить телефон на стойку. — Поторопись.
— Ты властная избалованная девчонка, — бормочет Келли, быстро проводя щипцами для завивки по моим волосам. — Вот так. Как тебе? — Она пальцами расчёсывает локоны, распуская их, чтобы они выглядели естественно.
— Идеально. Мне нравится. Спасибо. — Я поворачиваюсь к ней лицом и улыбаюсь. — Осталось надеть туфли.
Я выхожу из ванной и иду в свою комнату, сажусь на край кровати, чтобы надеть классические чёрные туфли на каблуках от Лабутена. Келли входит в комнату секундой позже, её взгляд падает на мои ноги.
— Как ты можешь позволить себе такую обувь? Они стоят, как арендная плата за два месяца. — Она бросает многозначительный взгляд на мои ноги. — Я бы узнала эти красные подошвы где угодно.
Открываю рот, и слова просто вылетают из меня.
— Я росла богатой девочкой. В старших классах у меня было всё, о чём только можно мечтать. Пока моих родителей не арестовали — они присвоили деньги своих клиентов. Теперь они в тюрьме. — Сжимаю губы, ошеломлённая тем, что так много выдала.
У Келли отвисает челюсть, глаза расширяются.
— Ты… ты это серьёзно?
— Да. Всё так и есть. — Киваю и надеваю другую туфлю, затем встаю. Я возвышаюсь над Келли, а она среднего роста, так что чувствую себя женщиной-амазонкой. — Но, пожалуйста, никому не говори.
— Не скажу, — сразу же откликается она, и я знаю, что могу ей доверять. — Твои родители оба в тюрьме? Вот почему ты остаёшься здесь во время перерыва в учебе?
— Больше мне некуда идти. — Пожимаю плечами.
— Ух ты, ничего себе, — бормочет она почти про себя. — А ты говорила уже об этом Тристану?