Неспешная игра
Шрифт:
С моим ангелом у меня есть и то, и другое. Я счастливый человек.
Так почему же мне всегда кажется, что я на грани того, чтобы сказать или сделать что-то не то и разрушить то, что у нас есть?
Качая головой, я говорю себе сосредоточиться на здесь и сейчас. Она у меня в машине, она моя пара на этой дурацкой праздничной вечеринке, и мы собираемся хорошо провести время, чёрт возьми.
Александрия рассказывает о своём рабочем дне, пока я везу нас в отель, где проходит вечеринка. Она хотела взять выходной, но её босс попросила прийти на несколько часов утром, так как со всей этой праздничной суетой
Я не очень внимательно слушаю, что она говорит. Скорее, я просто наслаждаюсь мелодичным звуком её голоса. Временами он тихий, но поднимается выше, когда она возбуждена, немного ниже, когда она раздражена. Она рассказывает о раздражающих покупателях, милых старушках и множестве случайных покупателей, заглянувших в их магазинчик в поисках идеального рождественского подарка.
— Ты не слишком устала? — интересуюсь, как только она заканчивает рассказывать свою историю. — Мы можем уйти пораньше, если хочешь. — Я не против, особенно, учитывая, во что она одета. Я хочу поскорее вернуть её домой и уложить в свою постель. Или, может, сначала прижму её к стене и проведу руками по её ногам, под юбкой, узнаю точно, что на ней надето под…
— Нет, со мной всё будет в порядке. — Я бросаю взгляд в её сторону и вижу, что она улыбается мне. — Я нервничаю, но мне не терпится пойти.
— Шеп и Гейб будут там. — Слава Богу.
— Знаю. Джейд написала мне раньше, спрашивая, в чём я пойду.
— Ты сказала ей, что это что-то неприличное? — поднимаю я брови.
Александрия смеётся.
— На мне нет ничего неприличного. Юбка немного коротковата, но не так уж криминально.
— Криминально. Но я фанат коротких юбок. — Протягиваю руку и кладу ладонь на её обнажённое бедро. Её кожа холодна, и она вздрагивает от моего первого прикосновения. — Детка, ты словно ледышка. — Я провожу рукой вверх и вниз по её ноге, обхватывая пальцами внутреннюю поверхность бедра. — Тебе нужно согреться.
— На улице холодно. — Она кладёт свою руку на мою, останавливая продвижение. — Ты пытаешься выяснить, есть ли на мне трусики?
От этого вопроса мой член оживляется.
— А они есть? — Я надеюсь на это, потому что её платье чертовски короткое. Ей не нужно демонстрировать свои прелести никакому другому парню на вечеринке. Я единственный, кому позволено видеть их.
С другой стороны, может быть, и хорошо, что на ней ничего нет, потому что, чёрт возьми, это сведёт меня с ума, застрявшего на вечеринке на следующие пару часов. Ведущего светские беседы, всё время зная, что моя девочка ходит по комнате без трусиков.
Дерьмо. Я на самом деле покрываюсь испариной, размышляя о возможностях. Протянув руку, выключаю обогрев сидений, затем полностью выключаю обогрев.
— Келли советовала не надевать.
Чёртова Келли. Я хочу и задушить, и поблагодарить её за это предложение.
— Ты последовала ее совету?
— Нет, — тихо признаётся она. — Ты видел, какое короткое это платье? Это просто смешно.
Я усмехаюсь и неохотно убираю руку с её бедра.
— Говорит девушка, которая утверждала, что её юбка не так уж сильно и коротка.
— Ладно, она очень короткая. Но прикрывает всё, что надо. По крайней мере, я не свечу своими сиськами. Не то, чтобы у меня было чем блеснуть.
—
Может, даже слишком. Они будут коситься на неё и говорить что-то неуместное, что выведет меня из себя. Я готов выслушать много дерьмовых разговоров. За эти годы я внёс хорошую лепту. Ничего так не нравилось, как причинять своему собрату по братству бесконечную боль за то, что он связал себя с одной девушкой. Никогда не мог себе представить, что захочу сделать то же самое.
Что ж, всё меняется. Люди меняются. И хотя я не могу классифицировать то, что у нас с Александрией — я не готов дать этому определение, чёрт возьми, — я знаю, что никуда не уйду. Она мне нравится. Я забочусь о ней.
Возможно, я даже мог бы влюбиться в неё.
Что бы это ни значило.
ГЛАВА 28
Тристан
— Ты не танцуешь?
Я пристально смотрю на Александрию. Музыка громкая, и девушке приходится кричать, чтобы её услышали. Мы единственные, кто стоит за одним из этих высоких коктейльных столиков, маленький стеклянный подсвечник со свечой, стоящий посередине, бросает свой мерцающий свет на её лицо. Сегодня её глаза кажутся шире, наверное, из-за макияжа. Всё в ней ярче, интенсивнее, заметнее.
Её красивое лицо. Её очаровательная улыбка. Её заразительный смех. Это сексуальное тело и длинные ноги, которые убивают меня каждый раз, стоит мне только посмотреть на них. Теперь она хочет танцевать. Я вижу это в её глазах. Слышу это в её голосе.
Я, чёрт возьми, не танцую. Никогда не танцевал. Когда меня выбрали королём выпускного бала в последнем классе, я был вынужден танцевать, но это продолжалось всего две минуты, а потом я ушёл. И тот танец был медленным. Я могу шаркать ногами, держась за девушку, и не унижаться. Но быстрые танцы? Ни за что.
Шеп выставляет себя полным идиотом, но кто бы сомневался? Этому парню просто на всё наплевать. Никогда в жизни не видел, чтобы кто-то вёл себя более нелепо, но каким-то образом ему всегда удаётся выглядеть круто. Шеп нравится всем. Он душа вечеринки. Остальным из нас просто повезло, что нас пригласили.
— Тебе стоит попросить Шепа потанцевать с тобой, — увиливаю я, наклоняясь и целуя её в нежную щёчку. — Он согласится. — Шеп и Гейб — единственные, кому я позволил бы танцевать со своей девушкой. Другие придурки рискнули бы остаться с оторванными руками.
— Я не хочу танцевать с Шепом, — тихо говорит она, её большие глаза умоляют. — Я хочу танцевать с тобой.
Вздохнув, осматриваю танцпол и хмурюсь, когда замечаю Гейба и Люси тоже там. Люси умеет двигаться. Я не удивлён. Гейб выглядит неловко, размахивая руками и локтями, и я едва сдерживаю смех, готовый из меня вырваться.
— Я никогда не был хорошим танцором, — признаюсь я, допивая колу. Сегодня вечером я остаюсь трезвым, так как на мне ответственность за то, чтобы доставить нас домой. Шеп и Гейб оба забронировали номера в отеле, где проходит вечеринка, и мне жаль, что не сделал то же самое. Когда они предложили это, идея показалась мне глупой. Почему, сам не знаю.