Нестор-летописец
Шрифт:
8
Трудная задача — найти дорогу в незнакомом лесу, к месту, где никогда не бывал. Особенно если надумал идти, когда солнце освещает лишь верхушки деревьев.
Что тянуло его туда — желание узнать или желание увидеть, или что-то еще, Несда не мог толком понять. При себе он нес в узелке край хлеба, кусок вареного мяса и капустную кочерыжку, оставленные от собственного обеда. В животе урчало, но он не часто слушал свое нутро и не привык потакать ему. Тому же учил воевода: всегда держи брюхо впроголодь,
Несда в колдовство девицы не верил ни мгновенья. Сама себя обманула дружина, прельстившись женской красой. «Не обманываюсь ли я?» — подумал он вдруг.
Лесная темнота становилась гуще, плотнее обволакивала его. Белел только хрусткий снег под ногами, да и тот был старый, обсыпанный древесной трухой. Далеко в стороне ухнула сова, вылетев на охоту. Ветер качал скрипучую ветку. Под покровом тьмы пробуждалась нечисть. Несда, оглядываясь, перекрестился, пошептал молитву.
«Я только отнесу снедь и спрошу, и сразу обратно», — решил он. Несмотря на холод, лицо горело. Он потрогал уши — они пылали. Если это колдовство, то древнейшее. Правду сказал поп Евстафий.
Почему девица непременно должна оказаться на капище? Он не знал этого. Просто шел туда.
«Я только спрошу ее…»
Темноту впереди разорвал желтый огонек. Несда обрадовался и прибавил шагу. Снег захрустел веселее. Он давно шел не по тропке, а напрямик через сугроб. В последние дни снег здесь топтало множество ног, идти было легко. Огонь приближался, мигая между стволами.
Вскоре сквозь ночные звуки леса Несда различил голоса. В замешательстве он прошел еще немного и остановился. Языки пламени выхватывали из темноты высокий чур идола и двух людей, стоящих по разные стороны от огня. Чуть поодаль фыркнул конь. Давешнюю птицу-лебедь было трудно узнать в простолюдинке с замотанной в плат головой и в кургузом кожухе. Того, кто говорил с ней, не признать было невозможно.
— Если бы ты легла со мной, а не со стариком, — убеждал Гавша, — ничего этого не случилось бы.
Он показал на ее голову.
— Мне нужна была его кровь, а не твоя.
— Ты упрямая лисица. Зачем ты споришь со мной? Я могу помочь.
— Так помоги! Выпусти из ямы волхвов. Тогда получишь меня.
Гавша рассмеялся, обходя огонь.
— Где я найду потом тебя? Сперва следует заплатить.
Жива двигалась от него по кругу.
— Клянусь бородой Велеса…
Гавша перепрыгнул через огонь, поймал ее и повалил. Она взвизгнула, стала бить его по голове. Вдруг заржал конь, раздался треск дерева. Гавша оглянулся. Девица скинула его с себя и отползла к идолу.
— Это навьи! — вымолвила она.
Гавша подошел к валу капища, вглядываясь во тьму леса.
— Эй, кто там?
Он вынул меч и ступил на насыпь.
—
— Через капище? — Гавша вернулся к огню, настороженно оглядываясь.
— Теперь они ходят мимо. Навьи изменили путь, потому что здесь пролилась кровь за того, кого они не любят. За трехликого бога.
— Здесь убили попа, — сказал Гавша.
— Да. Им это не нравится. Они злы и могут разорвать тебя в клочья.
— Ты знаешь, кто убил его?
— Нет. — Она отвернулась. — Уходи отсюда.
— Как же я уйду, если в лесу рыщут навьи? — Гавша зябко повел плечами.
— Иди той стороной. — Она показала. — Коня оставь, они заберут его.
Будто в подтверждение конь заржал вновь, захрапел.
— Уходи же! — отчаянно попросила Жива.
Гавша перескочил через насыпь позади идола и, держа меч перед собой, исчез среди деревьев. Дочь волхва вытянула из костра толстый горящий сук и не спеша отправилась с ним вдоль вала. В воздухе она чертила огнем знаки и произносила заклинание. Обойдя капище по кругу, она остановилась у входа.
— Объявись, кто бы ты ни был!
На зов из тени вышел отрок с узелком в руке. Жива внимательно оглядела его сверху донизу.
— Чем ты терзал коня? — спросила наконец.
Несда в ответ пробормотал невнятно.
— Ты — холоп воеводы? Я должна быть благодарна тебе… но ведь ты пришел не за благодарностью.
— Я принес тебе есть.
Он смущенно протянул снедь. Жива взяла узелок и ушла к огню. Села на корточки, достала хлеб, алчно вонзила в него зубы.
— Здорово я придумала про навей? — спросила она с набитым ртом. — Этот дурень с жадным удом вправду напугался. Даже коня мне оставил. Что ты там стоишь? Твой Бог запрещает тебе войти сюда?
— С крестом можно войти куда хочешь, — сказал Несда, минуя вал.
— Слышал, о чем мы с ним говорили?
— Ты хочешь освободить волхвов.
— Да, хочу. Этот кметь с двумя лицами поможет им бежать. А ты не успеешь никого предупредить. — Она рассмеялась, обнажив крупные зубы. — Навьи не выпустят тебя из лесу до утра.
— Ты же придумала их.
— А вот и нет. Я позову, и они придут. Я ведь дочь волхва. — Она принялась грызть мясо. — Ну вот, я сказала тебе, чего хочу. Теперь скажи, чего хочешь ты. Зачем пришел?
— Я… Я видел тебя в Новгороде! — взволнованно проговорил Несда. — Но там ты была отроком, а не девицей.
— Я умею превращаться, — хихикнула Жива. — Значит, ты пришел узнать, куда подевался ваш товар? Тот здоровенный дурачина тоже здесь, в Белоозере. Но он бы меня не узнал. А ты догадливый. Почему ты в челяди? Ты недавно стал холопом и недолго им будешь. Но я не скажу тебе, где ваше добро. Его все равно уже нет.
— Я не за этим…
— Тогда зачем? — требовательно спросила она. — Сам не знаешь, зачем пришел. Ты еще не понимаешь, какая сила тянет мужа к жене. У тебя уже бывают ночные истечения?