Нестрашная сказка. Книга 2
Шрифт:
Лекс вытащил лампу и кинул в сторону джинна.
— Тогда разбирайся со своим барахлом сам!
Бронзовая колба, попрыгав по камням, застряла в трещине. Энке смотрел на нее как на гадюку, которая выползла, объявила, что сейчас кусит, но пока не стала. Лекс успел преодолеть половину расстояния до пещеры. Возвращаться непутевый хозяин не собирался.
— Стой! — рявкнул джинн. — Лампу подбери.
— Зачем? Ящер, знаешь ли, жрет все подряд. Проглотит твою цацку вместе со мной и не подавится.
— Подбери, говорю. Расшвырялся он!
Лекс не стал спорить, вернулся, выковырял лампу и сунул на место.
— Пошли.
— Лампу
Следы уводили в темноту. Ящер копошился далеко впереди. Там грохотало, ревело и скрежетало. Воняло тухлятиной.
Лекс осматривался.
— Помоги.
Вдвоем они отвалили от стены плоский камень, напоминающий дверь. Коридор в этом месте сужался. Свод давил на голову. Они примерили камень к проему. То вошел без запинки, повторяя все изломы.
На этой стороне обнаружилась надпись. Энке пробежал глазами три неровно выбитые строчки, ничего не понял, но отметил, что последнее слово стесано.
— Вот сволочи! — бормотал Лекс, доставая плоский сверток из замши, который всегда таскал с собой. В нем оказались молоток и зубило.
— Держи камень.
— Как держать? — поинтересовался джинн. За сим должна была последовать нескончаемая череда уточняющих вопросов.
— Я тебя душевно прошу, — сквозь зубы процедил Лекс. — Держи камень, иначе в лоб молотком засвечу. Все вопросы потом. Зверюга может в любой момент вернуться. Точнее, она обязательно вернется, когда услышит стук. Держи!
Быстрые удары горохом запрыгали по пещере. В ответ задрожали стены от топота Покровителя. Камень затрясся. Лекс лупил молотком по зубилу, восстанавливая последнее слово.
А на той стороне творилось уже вовсе непонятное: рев и скрежет производимый динозавром отдалились, зато прорезались человеческие голоса. Люди выли от ужаса и колотились в камень.
Энке замотал головой.
— Держи! — приказал Лекс, не отрываясь от своего занятия.
— Он их там ест, — выговорил красный от натуги джинн.
— Держи!
— Поберегись! — сказал Энке и отпустил камень. Лекс едва успел отскочить, иначе припечатало бы как бабочку.
Через проем влетело четверо конных. Пятого невдалеке доедал ящер. Глаза у людей и лошадей были одинаковой величины. По всей пещере валялись кровавые ошметки.
Энке рывком поставил камень на место. Лекс успел высечь слово. Оставалась точка. Он установил зубило, размахнулся молотком и чуть не получил по носу. Пещеру тряхнуло до основания. Противник на той стороне пошел в последнюю атаку. Но Лекс успел закончить — точка заняла свое место.
Каменная дверь на глазах начала врастать в скалу. По краям проема запузырилось. Гранит плавился, стекая холодными ручейками.
— Бежим, — скомандовал человек.
Дважды повторять не пришлось. К выходу они неслись, обгоняя друг дружку. Гора стонала и тотчас, как выскочили наружу, осела, похоронив вход. Лекс обессилено рухнул на землю.
А у подножья в это между тем четверо конных рубились с толпой духов. Силы явно были неравны. Тощий лохматый людоед, орудуя дубиной, изловчился и сбросил одного всадника с коня, попробовал дотянуться до следующего, но получил саблей по затылку. Кудлатая голова развалилось надвое.
Верховые были одеты в теплые кафтаны. За их спинами мелко трепетали изогнутые крылья из полосок
— Ой — ё! Эти-то тут откуда взялись?! — простонал Лекс и тяжело начал подниматься.
Энке переводил взгляд с него на странных всадников. Тех уже почти смяли.
Лекс поплелся в сторону сражения, оступаясь на каждом шагу. Энке, обогнав его, бросил набегу:
— Лампу не потерял?
— На месте.
Джинн вломился в сражение как кит в стаю мелких рыбешек, замелькали руки. Пока его кололи, рубили, и лупили, конные, воспользовавшись заминкой, начали отходить. Лекс ухватил за узду, оставшуюся без всадника лошадь, вскарабкался в седло и погнал вверх по пологому склону. Всадники последовали за ним. Позже к компании присоединился Энке.
— Держись за стремя, — крикнул Лекс.
— Зачем?
— Чтобы не отстать.
— Ты меня сначала догони! — огрызнулся джинн и резво запрыгал по камням.
Гора дрогнула от основания до вершины в последней конвульсии. Подземный толчок расколол землю. Между их отрядом и преследователями пролегла трещина.
— Ой, же панове! Ой, же ж ой!
— Не орите, пан Збышек, дикари могут услышать.
— Пан Владислав, вы разве не видели, как разверзлась земля? Она их поглотила!
— Это вам почудилось, пан Збышек. Никто из варваров даже не оступился. Побегали по краю, поголосили и ушли. Когда они маленько придут в себя, не исключено, предпримут попытку обойти трещину. Как вы думаете, пан Янек, нас постараются изловить, или оставят в покое?
— Спросите у пана оборванца и пана черта. Они тут больше меня понимают.
Коней удалось напоить. Лекс остановил победный драп у ручья. Возражений никто не имел. Лекс рухнул из седла. Энке не успел его подхватить, а скорее, не стал озабочиваться. Остановка — так остановка. Джинн устроился в сторонке. Лекс растянулся в самой середине узенькой продолговатой полянки, покрытой короткой нежной травкой. Запаленные панове, сгрудившись в конце прогала, скороговоркой обменивались неслабыми впечатлениями. Поголосили недолго и занялись привычным и понятным делом — поводили и расседлали коней… которые и выпили всю воду. Людям пришлось дожидаться, пока ручеек опять соберется с силами и зазвенит.
— Ой, панове…
— Пан Збышек, вы уже третий раз лезете на стену, — огрызнулся на завывания щуплого товарища в длинном пыльном кафтане пан Владислав. Пан Янек сидел чуть в сторонке, кося в сторону Лекса и Энке. Двое оборванцев, один из которых вовсе был не человек, доверия ясновельможному пану не внушали, зато бередили страшное любопытство. Да не с руки было шляхтичу и первой сабле околотка заговаривать с какими-то забродами. Ой, горюшко! Кто тут заброды, еще вопрос.
Перед глазами все плыло, а закроешь, начинало вертеться. Панове по очереди сходили к ручейку, напились, немного расслабились, но разговоры со случайными спутниками не заговаривали. Нервный тощий шляхтич непрерывно выл на луну. Второй, заметно пошире в плечах, с красивым квадратным лицом чистил рукав движением, в котором тлела паника. Обшлаг уже начал сверкать золотым позументом, а он все тер и тер. Широкий плотный дядька лет на десять постарше остальных вел себя заметно спокойнее. Он, по всему видно, бывал в передрягах. Раньше выбирался и сейчас надеялся проскочить.