Несуществующий бог
Шрифт:
– Ладно... Только охотиться тебе ни к чему, воспользуйся шаром.
– Как?
– Ты прогоняешь насекомых, но так же просто можешь подозвать их.
Олаф покрутился на месте, но все находившиеся поблизости твари уже расползались в разные стороны. На ветвях покачивалась небольшая муха - без шара Фольша он бы даже не заметил ее в темноте. Подманить ее к себе сотник пытаться не стал, просто мысленно попросил сидеть на месте. Медленно вытянув меч, он рубанул ее со всей мочи, насекомое не пошевелилось. Поднимая с земли две половинки туши, чивиец почувствовал на руках теплую кровь.
– Как ты
– поморщился Фольш.
Несмотря на темноту, его Олаф видел отчетливо. Что же странного, ведь на самом деле никакого бога здесь нет...
– А что ты ешь?
– Рыбу, - неожиданно просто ответил лжебог.
– Ну и, конечно, некоторые другие вещи... Тебе этого пока не понять. Хочешь огня? Я могу легко восламенить этот хворост.
– Я тоже.
Несмотря на обещание, сотник довольно долго чиркал кремнями, разжигая промасленную паутину. Наконец костер разгорелся. Муха оказалась мясистой, с толстыми лапками. Олаф опалил волосы, подвесил над огнем половинки тушки, не разделывая.
– Ты чувствуешь запахи?
– Нет, - признался Фольш.
– Хотя это поправимо. Для меня нет почти ничего невозможного. А что, муха хорошо пахнет?
– Восхитительно. У меня есть соль и корень джа-чмина. Я вкусно поем и лягу спать, - сотник начал копать землю, чтобы добраться до воды - маленький бурдюк на поясе давно опустел.
– А что будешь делать ты? Охранять мой сон? Неужели ты не голоден?
– Нет, не голоден. Я умею перекусывать незаметно для тебя. Как именно - скоро объясню.
– Если успеешь, - предупредил Олаф.
– Может быть, я и не вернусь обратно, но если ты окажешься передо мной - посмотрим, кто ударит быстрее.
– Ты передумаешь, - пообещал лжебог.
– Нелюбопытный Олаф... Все бы тебе убивать да мучать. Как ты думаешь, что сейчас делают твои друзья?
– Что ты о них знаешь?
– встрепенулся сотник.
– Ничего. Просто спросил: как ты думаешь? Им еще, наверное, далеко идти до Хажа, - Фольш захихикал.
– Муха не подгорит? Ты и питаешься, как паук. Странно еще, что поджариваешь мясо... Почему бы тебе не научиться разжижать плоть и всасывать ее? Как аппетитно! Чмок-чмок!
Олаф только покачал головой, отворачиваясь. Иногда этот сумасшедший Фольш вел себя точно невоспитанный ребенок. Странный, очень странный человек... Конечно, человек, боги такими не бывают.
– Откуда ты знаешь, какими бывают боги?
– возмутился этой мысли Фольш.
– Все знают, какими они не бывают, - пояснил Олаф, взявшись в ожидании наполнения "колодца" перевернуть сочащуюся кипящей голубой кровью муху.
– Люди верят в разное. В паука Чернотела, который стоит над миром, а звезды - его глаза, в Солнце-Владыку, в духов... Некоторые - тайком - верят в предков, улетевших до этой твоей Катастрофы, верят в их возвращение. Смертоносцы не одобряют этого, но и не преследуют таких людей. Агни, кажется, был из них. Все веры равно глупы, но вера в Фольша и Последнюю Битву - просто мерзка.
– Почему же?
– Потому что только она призывает к предательству, к убийству друзей. Не только пауков, но и несогласных двуногих. Но Фольш, будь он богом, никогда не стал бы так заботиться о своем враге.
– Ты имеешь в виду себя?
– уточнил лжебог.
– А не боишься,
– Не думаю, что ты способен на такое, уж очень хочешь, чтобы я навестил твой дом в горах, - сотник изо всех сил подавил маленькую, но очень испуганную мысль.
– Зачем я так тебе нужен?
Фольш ответил не сразу. Сперва странный человек присел у костра, даже протянул к пламени руки, будто замерз.
– Видишь ли... Я надеюсь тебя склонить на свою сторону. Разве это непонятно?
– Понятно, - милостиво кивнул Олаф, начиная трапезу.
– Но почему именно меня? Подкинул бы свой шарик другому.
– Потому что...
– Фольш остановился на полуслове, глядя в огонь.
– Знаешь, Олаф, лично я бы с удовольствием тебя убил. Смешно, но это действительно так. Без особой ненависти, но убил бы. Просто помня о тех, что кричали "Фольшу слава, врагам тьма!" и которых ты так умело мучал. Да, я убил бы тебя. Сжег вот на этом костре.
– Но не можешь, - отметил для себя самое важное сотник.
– Могу, - нахмурился Фольш.
– Теперь - могу. Я всего лишь выполняю просьбу, глупую просьбу... А может быть, и не глупую. Хватит об этом.
И он исчез. Только что сидел, нахохленный, сердитый, и вот его нет. Это произошло беззвучно, мгновенно. Рука Олафа дрогнула, мясо едва не соскользнуло с палочки в огонь. Сотник выругался, заставил себя успокоиться. И все же стало одиноко. Вокруг бродили хищники, он чувствовал их. Разве можно лечь и уснуть?
– Нужно, - сказал Олаф сам себе.
– Фольш ведь все равно здесь, рядом. Верно, бог? Скажи!
Никто не ответил. В молчании чивиец закончил ужин, напился воды. Подумав, подбросил в костер еще хвороста. До утра все равно не хватит, да и не каждого хищника отпугнет огонь, и все же так спокойнее. Спать хотелось нестерпимо, в глаза словно закинули пригоршню песка. Олаф вытянулся на земле, посмотрел на звезды.
"Ты - человек оттуда, верно, Фольш? Один из тех предков, что улетели. Или все не так, и ты просто наталкиваешь меня на эту мысль? Древние Сказки... Повелитель говорил, что все они равно лживы, хотя и пытаются отразить правду. Не стоит забивать голову ими, ведь отделить истину от лжи никто из людей не сможет. Я понял это так, что никаких людей на летающих кораблях никогда не было. Но Старик не сказал этого прямо. И ты знаешь об этом, Фольш. Хочешь обмануть меня или сказать правду?"
Конечно, Олафу очень хотелось поверить, что прежде люди умели летать и жить так же долго, как пауки. Но сотник столько раз обманывал людей, играя именно на их желании верить, что именно это свое желание теперь его и отталкивало. Кроме того, если они улетели, то почему никогда не вернулись?
Уже давно, начиная с того самого мига, как шар Фольша оказался у него в руках, чивийский сотник не видел своих снов. Каждую ночь он говорил с Фольшем, выслушивал его бесконечные, ставшие скучными угрозы и увещевания. И вот теперь бог оставил его в покое. Стало пусто, одиноко. И сон приснился такой же - черная пустота, холодная и вечная, ничего больше. Потом Олафу стало казаться, что кто-то подкрадывается к нему со спины, а обернуться никак не получалось. Он проснулся.