Несущий свободу
Шрифт:
Лерман за спиной у свидетельницы знаками показывал ему: заканчивай, лейтенант, не видишь разве, какой из нее свидетель?
– Кому в морду, домовладельцу? – терпеливо поинтересовался Джон. Он знал по опыту, что порой такие вот полусумасшедшие способны подметить важную деталь, на которую не обратили внимания десятки совершенно нормальных людей. Надо только набраться терпения, с такими людьми нельзя нахрапом, страха у них нет: они живут в своем собственном мире, у них своя система приоритетов, этот же мир для них чужд, он оделяет их лишь презрением. Неудивительно,
– Да нет же! – рассердилась женщина. – Соседу! Нвонко его зовут. Маленький, похож на обезьянку. Черный, как пес. И дочка – вся в него.
– Тоже черная?
– Нет, такая же грязнуха, – припечатала старуха. Лерман кусал губы, сдерживая смех.
– Понятно, сеньора. Мы остановились на том, что вы смотрели на улицу, – напомнил Джон.
– Ну и что? Разве это запрещено? Я могу смотреть, куда захочу!
– Конечно, сеньора. Это ваше законное право, – ровным голосом отвечал Джон. – Однако вы сказали нашему сотруднику, что видели, как все произошло.
– Конечно! Я же не слепая!
– Не могли бы вы рассказать мне, что именно увидели, сеньора?
– Нашли дуру! Я ценный свидетель. Требую вознаграждения. – И старуха торжествующе уставилась на Джона, гордо выпятив морщинистый подбородок.
Кабот, не сдержавшись, заржал во всю глотку. Лерман с досадой отвернулся: лейтенант со своими книжными штучками только попусту теряет время. Даже Гомес не сдержал улыбки.
– Сеньора, – проявляя чудеса сдержанности, начал Джон, – я даю слово офицера: если ваши сведения будут представлять ценность, я заплачу вам.
– Сколько?
– Согласно прейскуранту – сто реалов, – солгал Джон.
– Двести!
– Договорились.
– Покажите деньги! – потребовала старуха.
– Вот, сеньора. Все без обмана.
Он быстро огляделся вокруг, оценивая обстановку. Пожарные уже залили огонь и уехали, остов машины теперь лишь слабо парил, над ним уже колдовали эксперты, полицейские никого не пропускали к месту взрыва. Патрульные из местного участка прочесывали квартал в надежде выловить парочку мародеров. Детективы в толпе опрашивали свидетелей. За оцеплением тянули шеи любопытные. Явилась пресса – Джон услышал, как скрипнул тормозами неказистый белый автобус с тарелкой на крыше. У перекрестка поднялась суматоха, должно быть, ушлые парни пытаются сунуть мелкую взятку сержанту, чтобы просочиться к месту происшествия. Он поежился: опять придется отбиваться от назойливых, точно мухи, камер. Подумал запоздало: надо бы позвонить Ханне, и сделать это раньше, чем она увидит новости и начнет сходить с ума от беспокойства за него.
– Этот ваш, как его – мордастый…
– Простите, сеньора, – спохватился Джон. – О ком вы говорите?
– Вы меня совсем не слушаете! – осуждающе произнесла старуха.
– Нет-нет, вам показалось. Меня ненадолго
– Тот мордастый, что в машине сидел, вышел и пошел сюда, между домами.
Лерман внезапно заинтересовался рассказом и придвинулся ближе.
– Зачем? – спросил он.
Женщина усмехнулась и покачала головой:
– А еще полицейские. Такие вопросы женщине задаете…
– Мы не имели в виду ничего дурного, сеньора, – торопливо вмешался Джон. – Но нам важно знать все до мелочей.
– Зачем, зачем. Пожурчать, знамо дело. Повадились мне под окно нужду справлять – дышать по ночам нечем!
– Так-так. А дальше?
– Дальше? А чего дальше-то? Дальше Кривой Пепе подкрался к нему да и огрел кирпичом. А вся их шайка набежала и утащила его. Раздели, должно быть: они давно этим промышляют – Пепе нигде не работает, только самогон хлещет, а все равно в обновках щеголяет. Совсем народ распустился!
– И где он сейчас?
– Как где? Забрал ключи от вашей колымаги, сел в нее с дружками и был таков. Только далеко не уехал, – старуха мелко захихикала, тряся головой. – Бог его молнией покарал. Я едва не ослепла от божьего огня. Должно быть, у Него терпение истощилось от этого безобразия.
Лерман знаком подозвал остальных.
– Вы неверно меня поняли, нас интересует не грабитель, сеньора, а тот, на кого они напали, – уточнил Джон.
– Где ему быть. В подвале, наверное, валяется. Вход со двора.
Джон перевел дух. Кабот и Гомес без команды исчезли в проулке.
– Франциско, давай за ними. Побудь снаружи, на всякий случай.
– Понял, лейтенант.
– Вот, сеньора, держите! – торжественно произнес Джон, доставая из бумажника две купюры. – Вы нам очень помогли. Все, как договаривались.
Деньги исчезли в мгновенье ока, будто их и не было. Женщина воровато оглянулась по сторонам.
– Приятно иметь дело с интеллигентным человеком, – изрекла она важно.
Он только покачал головой: жизнь человека за двести реалов, надо же!
Кубриа вывели в одних трусах. Голова у него была окровавлена, он волочил ноги, как пьяный, товарищи поддерживали его под руки.
Вокруг начали свой танец камеры.
– Лейтенант! Несколько слов для канала новостей Куригу! Что здесь произошло? Говорят, вы перешли кому-то дорогу в верхах? Правда, что покушение на вас явилось попыткой затормозить ход вашего расследования?
Кубриа с трудом шевелил губами:
– Лейтенант… богом клянусь – никого вокруг. Расстегнул штаны – и все, ничего не помню. Чем это меня?
– Найдите ему что-нибудь на ноги, – скомандовал Джон. – Гляди – изрезался весь. И одежду какую-нибудь. Лерман, сходи к экспертам, у них наверняка найдется, чем его в чувство привести.
– Может, «скорую» вызвать?
– Не надо! Я с вами, – упрямо замотал головой Кубриа.
– Лейтенант, кто этот человек? Это подозреваемый? Лейтенант, скажите, правда ли, что на вас оказывают давление?
Джон попытался поймать рукой особенно наглого жука: камера увернулась и взвилась вверх. Подъехала еще одна группа журналистов.