Несущий свободу
Шрифт:
– «Саворский Алюминий», – ответил словоохотливый парень. – Здесь их контора. Их завод на острове посреди озера. Видите вон там корабль? Это баржа, сырье им везет. Такая махина, а вблизи и вовсе громадина.
– Мой отец там раньше работал, – сказал второй. – Десять тысяч человек у них кормятся. Если б не они – совсем беда.
Ханна поймала в зеркале его внимательный взгляд. Раньше ей казалось, что Дендал не так уж и велик.
– Долго еще? – спросила она.
Молодой полицейский повернулся и сказал:
– Не волнуйтесь. Доставим в лучшем виде. Вы так и не сказали нам,
– Я журналист, – ответила Ханна, осознав с беспокойством, что на ее вопрос не ответили. – Хожу где вздумается. У меня есть аккредитация. Осталась в машине вместе с документами.
Она твердо решила не упоминать о своем похитителе. Решила: не станет подыгрывать ни той, ни другой стороне. Ей удалось уйти, оставив его среди мертвых стен и сгоревших машин, и его дела больше ее не касались. Она не собиралась его выдавать; она уже сделала выводы, эта планета больше не интересовала ее, эти люди могли позаботиться о себе сами. Страх и одиночество переполняли ее. Нельзя помочь всем сразу. Невозможно переживать за каждого умирающего от голода. Она и так делает что может. К тому же она журналист. Ей нельзя ни во что вмешиваться. Она сторонний наблюдатель. Объективность всегда нейтральна. Даже Джон не вправе требовать, чтобы она разделяла точку зрения какой-либо из сторон. В конце концов, думала она, я просто женщина. И я устала. Многого не прошу: всего лишь тепла и безопасности. Но молчаливые люди, внимающие голосу диктора, не шли из головы. Застывшие в ожидании других, хороших новостей, лица. Поток ассоциаций увлек ее: старик с мальчиком, лицо которого замотано грязным полотенцем; матери в очередях за супом; разрывы ракет у мостов; стоны из-под развалин. Сами развалины: бесконечная череда, на всех захолустных планетах одно и то же, они словно скопированы друг с друга, растиражированы по всему миру, как дешевые пыльные репродукции или кричащие открытки в лавочках для небогатых туристов.
– Найдем мы вашу машину. Город у нас небольшой, – сказал полицейский. – Верно, Эдмундо?
Автомобиль свернул в узкий замусоренный переулок. Ханна прочла название: Ла Телунда – длинный ряд домов с зарешеченными окнами, на стенах – неопрятные клочья как попало прилепленных объявлений. Прохожие настороженно оглядывались и старались побыстрее исчезнуть из виду. У Ханны сложилось впечатление, что каждый второй готов броситься бежать, если их машина остановится поблизости. Она спросила:
– Это что, дорога в Управление?
Полицейский растянул губы в улыбке:
– Нелегко вам пришлось, сеньора. Хотите воды?
«Поди ты со своей водой», – подумала она.
– Оно что, за городом?
– Нет, на самой окраине. На западе. Повезло, что вы встретили именно нас. В последнее время развелось столько извращенцев.
Колокольчик тревоги звенел не умолкая. «Знаете – половина копов тут связана с бандитами. А вторая половина? Вторая с партизанами…» Она попыталась незаметно приоткрыть дверцу. Сенсор открывания щелкнул впустую. На приборной панели тоненько запищал зуммер. Ханна отдернула руку и сказала:
– Далековато вам добираться до службы.
– Да мы почти приехали. Верно, Эдмундо?
– Уже скоро, – буркнул тот.
Машина протряслась по ямам, протиснулась в тесный проезд и выехала в другой переулок, еще более мрачный – настоящее серое ущелье.
– Немного срежем путь, – поторопился объяснить тот, что помоложе.
– Ваш мэр мог бы выделять больше средств на дороги, – заметила Ханна после очередного ухаба. Прикинула – нечего и пытаться разбить окно, забранное металлической сеткой.
– Ваша правда, сеньора, – немедленно откликнулся молодой. – Мы тоже так считаем.
Она лихорадочно прикидывала, как быть.
– Что-то мне нехорошо. У меня окно не открывается.
– Еще бы вам было хорошо – вы же дряни надышались. Хотите воды?
– Нет. Остановите машину, мне дурно. Хочу глотнуть свежего воздуха.
Они быстро переглянулись.
– Почти приехали, сеньора. Потерпите.
– Ну уж нет. Вы что же, хотите, чтобы меня стошнило прямо здесь? – Она заколотила по сенсору двери, изображая истерику.
– Потерпите, прошу, – улыбка молодого была до ужаса глупой.
– Заткнись, Алонсо, – негромко сказал тот, что за рулем. Ханна снова увидела в зеркале его глаза – спокойные, оценивающие. – Ты сообразительная девочка. Сама все видишь. Так что побереги голос.
– Куда вы меня везете?
– Лучше выпейте воды. Сразу успокоитесь, – завел свою песню молодой.
Нервы сдали.
– Да подавитесь вы своей водой! – зло сказала она.
Машина остановилась в конце переулка. Хлопнули дверцы.
– Никуда не уходите, – донесся издевательский голос.
Ханна сжала кулаки. Злость мешала мыслить трезво. Проклятая страна. Проклятая, богом забытая страна.
Она прижалась лбом к решетке. Двор напоминал колодец, голубой прямоугольник наверху казался окном в другой мир. Против ожидания, двор был чист и ухожен. Мужчина в синем рабочем фартуке, стоя на коленях, дергал сорняки на клумбе.
– Эй! Эй! – Ханна заколотила в дверь. – Вы слышите меня?
Человек даже не поднял головы.
– Ну и заставили вы меня поволноваться, милая, – произнес до странности знакомый голос.
– Вы?
– Посмотрите, на кого вы стали похожи! – попенял человек с бритой головой. – Руки в крови, лицо расцарапано. Вы ведь могли погибнуть.
– Значит, это вы все спланировали?
– Ну я.
– Я знаю – никаких «Тигров» не существует, – сказала она с вызовом. Хотелось посмотреть, как он станет выкручиваться.
Мужчина улыбнулся:
– Вот и ладно. Ни к чему ходить вокруг да около. Идите за мной. Вам не причинят вреда.
Двое угрюмых парней подхватили ее под руки. Она оглянулась на полицейских, что курили неподалеку.
– Сволочи!
Эхо передразнило ее. Полицейский – тот, что помоложе, – опустил голову и уставился себе под ноги.
– Заткнись, сучка! – зло сказал один из конвоиров. Ханна скривилась от боли – парень стиснул ей руку.
– Легче, – негромко произнес бритоголовый.
Хватка сразу ослабла.
Пахло аптекой; лестница, по которой они спускались вниз, сверкала чистотой. Ханна была смертельно напугана. От страха она не могла молчать. Она спросила: