Несусветный эскадрон
Шрифт:
– Война! – сказал Адель и гусару. – А ты думал – впереди полка с саблей наголо? С саблей – это полчаса, а война – это годы. И она не разбирает, кто старый, кто молодой, кто мальчик, кто девочка. Раньше тебе это в голову не приходило?
Гусар вздохнул.
– Тебе еще много чего в голову не приходило… – пробормотала Адель. – Ладно, что-нибудь придумаем…
Кача обернулась, чтобы посмотреть на ближнюю к ней Аву и задать беззвучный вопрос. Она хотела знать, что так озаботило гусара и черноволосую незнакомку. И сразу же нарушилась связь между ней и
– Она его в Ригу переправить хочет, – объяснила Наар-Ава. – А это не так просто. Нужно пройти сквозь прусские посты, потом сквозь русские посты.
– Почему же он не может выйти прямо к русским постам? – удивилась Кача.
– Потому что его первым делом примут за лазутчика. Не было в этих местах ни одного русского конного полка с таким мундиром. А этот вояка к месту нового назначения в старом мундире ехал – и поди объясни простому солдату, кто ты таков! И у этих, и у тех мундиры-то похожие! В Курляндии же ему делать нечего – особенно после того, как его тут расстреливать собирались.
– Так ведь все очень просто! – обрадовалась Кача. – Пусть его цыган до Риги доведет! Цыгане все тропинки знают…
Наар-Ава поднесла палец к губам – темное пятнышко на кристалле, плотно заполненное лицами, вновь ожило и зазвучало.
– Уходи-ка, Адель, – посоветовал, опомнившись, Сергей Петрович. – Возвращайся к своим, пока не поздно. Соврешь чего-нибудь… А с нами – пропадешь!
– Какие они мне, дьявол их задери, свои? – возмутилась Адель. – Пруссаки, колбасники? И без меня обойдутся. Как видишь, я сама и все мое имущество – здесь. А что будет дальше – понятия не имею! И ты тоже не имеешь. Вот сабля, вот пистолеты, и Фортуна, ласточка моя, тоже цела и невредима. И упряжную лошадь мы увели, будет у нас заводной. Она у меня тоже добрая лошадка.
– Паризьена! – начал, не подумав, внушение Сергей Петрович и воздел крупные загорелые руки. Маркитантка показала язык. Гусар и онемел.
Мач смотрел в стенку – и на его физиономии было явственно написано: он не понимает, зачем сюда угодил и почему тратит время на нелепое торчание в корчме. Свой долг он уже выполнил – помог похоронить Ринглу как положено. Вспомнив, Мач опять удивился тому, что его поразило у края той крошечной могилки. Лицо девочки было не мертвым, но спящим и счастливым.
Ешка высвободился из крепкого объятия и, взяв за толстую ручку деревянную кружку, мало чем поменьше собственной головы, единым духом проглотил все бывшее в ней темное пиво.
– Дети, – сказал он. – К детям бы сейчас… Хватит с меня! Мало мне того проклятия…
– Проводим мы тебя к детям, – пообещал Сергей Петрович, а Паризьена кивнула.
Мач не сказал ничего.
Кристалл надолго задержался на его лице. И молчал. Совершенно не было слышно, о чем совещаются гусар, цыган и маркитантка. Когда же Кача снова их увидела, они считали рассыпанные по столу деньги. Нужно было заплатить корчмарю, а некоторую кучку Сергей Петрович отсчитал и подвинул к Мачу.
Тот заинтересовался соседней кучкой.
– Это
– Монета, да не та, – шепнула ей в ухо Наар-Ава. И девушка вновь отвлеклась от кристалла.
– Дадим мы тебе в приданое некую монетку, – пообещала Наар-Ава. – Если сделаешь все, как нужно.
Кристалл опять показал физиономию Мача. Тот, очевидно, услышал от маркитантки что-то любопытное. В глазах зрел замысел – может статься, и очередной проказы.
– Думай, думай! – зловеще приказала ему Поор-Ава. – Выдумывай себе погибель!
И прикрыла мощной пятерней кристалл.
– Значит, уже теперь?.. – растерянно с просила Кача. Ей все же не хотелось ничьей смерти.
– Не сразу же, – проворчала Поор-Ава.
– И не о том он думал сейчас, о чем надо бы, – добавила Мааса-Ава.– Нужно что-то делать!
Авы стремительно переглянулись и дружно уставились на Качу.
Виирь-Ава огладила кристалл, пошептала ему и стряхнула с рук нечто незримое.
– Мы научим тебя пользоваться кристаллом, – пообещала Хозяйка ветров, Ваам-Ава. – А сейчас придется тебе сходить с Наар-Авой в одно местечко и выполнить там одно поручение.
– В таком виде? – проведя руками по кожаной рубахе, удивленно спросила Кача.
– Твой вид отныне не имеет никакого значения, – загадочно сказала Наар-Ава. – И сейчас ты в этом убедишься. А потом и сама наловчишься…
Наар-Ава достала каменный нож и сверху вниз распорола кору красавицы-ели.
– Вот где у меня сегодня будет вход, – сказала она. – Дерево старое, корни длинные, а где кончится самый тонкий светлый корешок, там я поплыву по нашим заповедным подземным жилам. Это иногда бывает опасно, потому что у жил есть перекрестки, или даже двойные перекрестки, если в том же месте, но ниже, пересеклись две другие жилы. И можно не сразу найти подходящий корень, чтобы выйти из нижнего мира. Когда-нибудь мы тебя и этому обучим.
– Я бы могла дать ей Кехн-Тоола, но подземный путь надежнее, – объяснила Тоол-Ава. – Кехн-Тоол хороший слуга ночью, когда его мало кто может увидеть. А днем понапрасну пугать врага незачем.
Виирь-Ава, Лесная хозяйка, обошла дерево, бормоча и рисуя пальцем на коре знаки.
– Уговаривает дух ели помочь Наар-Аве, – шепнула Мааса-Ава, Хозяйка земли. Кача кивнула, захваченная зрелищем. Тоол-Ава повесила ей через плечо сумку, расшитую кусочками меха.
Наар-Ава обняла ствол так, что щель в коре пришлась посреди груди, и прижалась.
– Возьми меня за плечи и постарайся слиться со мной! – велела она. – Как только можешь! Прижмись! Сильнее! И ни за что не отпускай меня. А то – пропадешь!
Авы, взявшись за руки, соприкасаясь локтями, тесно окружили их. Затылком Кача ощущала волны дыхания.
– Я вхожу, я вхожу… – прошептала Наар-Ава. – Я уже спускаюсь вниз… Я иду, я иду-у-у…
– Долго-долго-долго-долго!.. – заныли Авы, и Кача, как бы повинуясь приказу, – – с ними вместе.
Но она еще не была Авой, она не умела отдаваться магии.