Нет дьявола во мне
Шрифт:
– Кто это?
– Хоровой мальчик, пропавший без вести почти одиннадцать лет назад.
– А, тот что с «сатаной» дружил. Убили его?
– Да. Труп обнаружен вчера, – разговаривая с ней, Марко осматривал комнату. – И есть улика, указывающая на вашего внука.
– Мой внук – злыдень. Но не дурак. Он бы не оставил улик.
– Но он сбежал… – Оказалось, что Дино не оставил ничего в доме бабки, кроме двух драных носков. Все остальные вещи исчезли. – Это доказательство вины.
– Это инстинкт самосохранения.
– Я объявлю
– Твоя работа, выполняй ее, – пожала плечами бабка. Казалось, у нее вместо нервов даже не канаты… пруты из адамантия… как кости в теле у Росомахи из «Людей Икс».
Попрощавшись с хозяйкой, Марко покинул дом Солью. Тут же позвонил Паничу, сообщил о бегстве подозреваемого. После этого направился к своему участку, но, увидев, что возле здания бродит Тетерев, Марко сразу изменил маршрут. Решив для начала сходить домой, поесть и накормить Чака, а потом отправиться в монастырь. Аббат уже наверняка написал заявление о поджоге.
Когда Марко поднимался в гору, его нагнала машина. За рулем сидел Джакомо. Опустив стекло, он спросил:
– Подбросить?
Вместо него ответил Чак. Радостно залаяв, бросился к авто и постучал лапой по дверке. Устал дружок. Еще не выспался и проголодался.
Марко впустил пса в салон. Затем забрался сам. Сели они сзади. Но Джакомо, тронув машину с места, тут же обернулся и задал вопрос:
– Вы заключили Мэда Дарли под стражу?
– Нет.
– Почему?
– Нет оснований. Но он под подпиской о невыезде. Впрочем, как и вы.
– Нечего нас сравнивать, – вскипел итальянец. – Против меня ни единой улики.
– Против Мэда тоже. Только ваши показания.
– А их мало?
– Да. Его слово против вашего.
– Он ненавидел Даниеля.
– Он ревновал вас к нему, – поправил Марко. – И да, это мотив. Но… Мне почему-то кажется, что вы обманули меня, когда уверили, что не вы оставили синяки на теле Дарли.
– Почему это?
– У Даниеля была маленькая ручка. Пальцы короткие, почти женские. У вас же длинные, пусть и тонкие. Пятерня крупная. Именно такая оставила отпечатки на шее Мэда.
– Что ж вы сразу не сказали? – с некоторой обидой пробормотал Джакомо. Типа, я тут уже ручки потираю и, задрав голову, хохочу, точно злодей из детской комедии, думая, что провернул свой дьявольский план, а оказывается… Мне не поверили!
– Зачем вы оговорили Мэда?
– Я думаю, это он убил моего мальчика…
– Когда мы беседовали с вами первый раз, вы не высказывали такого подозрения. Почему?
– Тогда я был раздавлен горем… Не мог адекватно оценивать действительность. Мне казалось, никто не может желать смерти Даниелю… Но, подумав…
– В списке еще есть кто-то, кроме Мэда Дарли?
– Сейчас у меня другая стадия… Теперь я подозреваю всех!
Машина въехала на обширную площадь перед монастырскими воротами. Сегодня экскурсантов в «Черный крест»
Поэтому обгоревшее дерево так и бросилось в глаза. Что же с ним будут делать теперь? Выкорчевывать? Или оставят, придумав легенду о том, как дерево поразила молния? В любом случае жаль платан. Красивый был. А сколько простоял!
Чак загавкал, напоминая о том, что им выходить. Марко открыл дверку. Пес спрыгнул на брусчатку и припустил к дому.
– Я оставил на шее Мэда отметины, – сказал Джакомо выбирающемуся из салона Марко. – И бросил его в бессознательном состоянии…
– Я вас услышал.
– Если он убил Даниеля, вы сможете это доказать и без моего лжесвидетельствования, не так ли?
Марко ничего не ответил. И вдруг поймал себя на мысли: я не раскрою это преступление. Как и то, другое, совершенное почти одиннадцать лет назад. Само место, святое, намоленное, как будто скрывает все тайны…
Чтобы защитить тех, кто обитает на нем?
Снова внутренний дворик. Лавочки, фонтанчик, птички, в нем купающиеся. Огромный платан… Только тень от него иная, что неудивительно, солнце в этот час подбирается к западу, опускается ниже и светит не сверху, а сбоку. Платан – уже не гигантский зонт, накрывающий весь двор, а линии и пятна, расчеркивающие его и мечущиеся по нему, если дует ветер.
Из-за двери показался аббат. В руках поднос, на котором прозрачные чашки, в них жидкость желтоватого цвета. От чашек идет пар. Зеленый чай, понял Марко.
Иван поставил поднос на каменный вазон. В нем только земля, никаких цветов. То ли погибли, то ли не сажали, чтобы использовать его в качестве столика.
– Написали заявление? – спросил Марко.
Аббат, подав ему чашку, ответил:
– Не стал. У полиции сейчас другие заботы.
– Поджог этот можно расценивать как акт вандализма. Дело завести нужно все равно.
– Если вы так считаете…
– Почему мне кажется, что вы знаете, чьих это рук дело?
Иван не дрогнул. Чашка, которую он снимал с подноса для себя, даже не качнулась. Но Марко еще при прошлой беседе заметил, что выдает аббата. Это ухо. Как это ни странно… Левое. Оно чуть оттопырено. И живет как будто своею жизнью. Когда Иван волнуется, ухо подергивается.
– Она вернулась, да?
Это был такой отчаянный блеф, что Марко поразился, когда он сыграл.
У Ивана не только ухо пришло в движение, уголки рта вниз поползли. А еще мизинец задрожал. Но это уже замечалось за аббатом.