Нет розы без шипов
Шрифт:
– Ха! – усмехнулась Роза. – Хорошо, что я знаю!
– И смею ли я спросить, кто из ваших поклонников побеспокоился о вашем образовании? – сказал совершенно растерянный Джефри, не зная, как отразить ее атаку. – Ибо я не имею никаких дел с хеймаркетскими шлюхами.
– Вздор! – ответила Роза, презрительно оглядывая его с головы до ног. – Только с ними вы и умеете обращаться! Что вы и продемонстрировали сегодня вечером.
Резкие, обидные слова воздвигали между ними стену, но каждый был слишком горд, чтобы попытаться смягчить другого. Маркиз слегка пошатнулся и вцепился в каминную доску, ища поддержки.
– Вы пьяны, – брезгливо сказала Роза.
Она встала перед ним, и в ее взгляде была смесь омерзения и жалости. Джефри продолжал свирепо
Джефри не нравились чувства, охватившие его в тот миг. Чувство вины за то, что оскорбил ее… сожаление о былом детском восхищении в ее глазах… и жажда ее любви – более сильная, чем он мог себе представить. Роза была необходима ему. Она одна могла бы освободить его от безразличия почти ко всему в жизни. Безразличия, ставшего для него тюрьмой. Но сейчас казалось невозможным объяснить ей все это, и он нашел выход в упрямом неповиновении и мужском хвастовстве.
– С другой стороны, – заявил он, – я мог бы показать вам, что вы теряете из-за своей холодности и отчужденности.
Не успела Роза понять, что он имеет в виду, как он резко притянул ее к себе и грубо поцеловал в губы. От него несло вином и табаком. Роза высвободилась и вытерла губы тыльной стороной ладони. Отвернувшись к двери, еле сдерживая готовые хлынуть слезы, она сказала:
– Я иду спать! Вы слишком пьяны, чтобы отвечать за свое поведение.
– Лучше бы я принял ваше первое предложение… – фыркнул Джефри.
– Какое предложение? – обернулась Роза.
– Как моя райская птица, вы, возможно, проявили бы хоть чуточку нежности. Во всяком случае, больше, чем будучи моей женой.
Розе показалось, что она получила пощечину. Боль и гнев усилили резкость ее слов.
– Возможно, вы добрее к вашим райским птицам, чем к вашей жене, милорд. А теперь я желаю вам спокойной ночи!
– Вы всегда убегаете, черт побери! – воскликнул Джефри, бросаясь за ней.
Он хотел схватить ее в объятия. Почувствовать ее рядом с собой снова… и не отпускать, пока хоть как-нибудь не наладятся их отношения.
Роза увернулась от него и бросилась вверх по лестнице. Миновав собственные комнаты – ибо она была уверена, что именно там он станет искать ее в первую очередь, – она взлетела на третий этаж. Запершись в маленькой библиотеке, она опустилась в роскошное кресло перед угасшим огнем в камине. Он громко звал ее по имени. Хлопали, открываясь и закрываясь, двери на втором этаже. Затем наступила благословенная тишина.
Роза сидела очень долго, пока не стало ясно, что он не собирается возобновлять поиски. Она дрожала от холода и страха и еле добрела до звонка. Появился зевающий лакей, и она приказала развести огонь. Закутавшись в шерстяную шаль, она подошла к окну. Из разговоров светских дам за чаем, она поняла, что пьяный муж – обычное дело в этом сильно пьющем обществе. Ее знакомые дамы элегантно пожимали плечами: мужчины – не мужчины, если не приползают домой к утру на четвереньках. Однако раньше Роза считала, что Джефри не способен на такое. Вероятно, она совершенно не знает человека, за которого так поспешно выскочила замуж. Может, чувство, которое она считала истинной любовью, всего лишь мимолетное девичье увлечение? Ну, одно она знает точно: она переболела болезнью под названием «любовь». Завтра ее холодность к Джефри не будет притворной. Эта холодность станет частью ее души.
Глава пятнадцатая
Следующий день Роза встретила смело и равнодушно. Уверенная, что не увидит мужа за завтраком после его возмутительного поведения накануне, она оделась и спокойно спустилась в столовую. Но, к ее ужасу, Джефри уже сидел за столом и явно ждал ее, чтобы поговорить. Он был очень тщательно одет: светло-коричневый дорогой сюртук и панталоны более светлого оттенка, яркий, с коричнево-шафрановым узором жилет, безупречно завязанный галстук.
Неужели до конца дней она обречена тоскливо
Джефри откашлялся и расправил плечи. Ему необходимо было так много сказать ей, но не в присутствии слуг. Ожидая подходящей минуты, он изучал свою юную жену, пока ей наполняли тарелку, изысканно раскладывая еду.
Роза больше не была похожа на ребенка, которого он когда-то знал, и он печально размышлял о том, кто же эта элегантная юная дама. Волосы, раньше свободно спадавшие до талии, уложены в гладкую строгую прическу, какую носила лишь она одна. Модные платья восхитительно сидели на стройной девичьей фигурке. Возможно, впервые Джефри осознал, что если раньше Роза была хорошенькой, очень хорошенькой, то теперь она стала ослепительной красавицей. Наконец ее завтрак был подобающим образом сервирован, и Джефри резким взмахом руки велел слугам покинуть столовую. Оставшись наедине с женой, он снова откашлялся, вдруг растерявшись и не зная, что сказать.
Роза с трудом проглотила кусочек тоста. Не желая начинать утро со взаимных упреков и обвинений, она с нетерпением ждала, когда муж уйдет. Однако когда она потянулась к вазочке с джемом, его длинные пальцы сомкнулись на ее запястье, заставив посмотреть ему прямо в глаза. Роза не смогла выдержать его напряженный взгляд и опустила глаза на изящные пальцы, ласкающие тыльную сторону ее ладони.
– Пожалуйста, взгляните на меня, Роза, – тихо сказал Джефри, чуть притягивая ее к себе. – Я должен извиниться… Я искренне сожалею о моем вчерашнем поведении. Если это вас хоть немного утешит, сегодня я очень страдаю от похмелья. Я… я понимаю, что это не оправдание, но вчера в клубе я связался с сильно пьющей компанией и выиграл проклятые билеты на тот фарс в Хеймаркетском театре. Некоторые выпили гораздо больше и начали подшучивать надо мной из-за большого количества поклонников моей жены. Они даже начали намекать, что я рогоносец, и со стыдом признаюсь, что вызвал их на дуэль. Не волнуйтесь, – Джефри поднял руку, увидев, как Роза охнула от ужаса, – мой вызов не приняли, поскольку я очень меткий стрелок.
– Полагаю, это несколько облегчает положение, – согласилась Роза и мягко высвободила руку из ласкающих пальцев. Их прикосновение слишком волновало ее, а ведь она полагала, что больше не любит мужа.
Джефри неохотно отпустил ее ладонь, нервно повертел чашку на блюдце и возобновил свою покаянную речь.
– Я решил пройти до театра пешком, надеясь, что свежий воздух прочистит мозги, но алкоголь окончательно лишил меня рассудка. Иначе это объяснить невозможно. Я пришел в ярость и обозлился на вас, дорогая, незаслуженно обвиняя в пренебрежении и неприличном поведении. Счел вас причиной испытанного мною унижения. И… полагаю, захотел в ответ вас унизить. Я заглянул к некоей даме полусвета, которую знал прежде, и привел ее в театр. Однако этот поступок лишь усилил мое чувство стыда и унижения. Я распрощался с дамой, не прикоснувшись к ней, клянусь вам, но вместо того, чтобы вернуться домой, в собственную постель, как продиктовал бы здравый смысл, отправился к «Бруксу». Там я вел себя крайне предосудительно и оскорбил всех собравшихся…
– О, Джефри… – начала Роза, но он жестом остановил ее.
– …после чего Милти силой отвел меня в сторону и велел ехать домой. Я вызвал его на дуэль, на что он ответил: «Боже милостивый, конечно же нет!» – и я понял, что большее унижение уже невозможно. Но потом… – Джефри печально покачал головой, – что же я сделал, придя домой? Оскорбил вас совершенно непростительным образом. Слава Богу, в конце концов, я настолько вывел из себя нашего невозмутимого, величественного Хэмфри, что он отправил меня спать, как непослушного мальчишку. Понимаю, что не имею права просить вас о прощении, но я очень, очень сожалею о случившемся. Пожалуйста, скажите, что прощаете меня, милая Колючка.