Нет вестей с небес
Шрифт:
И страх обматывал протухшими бинтами, как мумию, несчастного брата. Он носился кругами, он хватался за голову:
— А-а-а! Я не побегу туда, туда, в джунгли! Я не побегу! Джунгли опаснее… За нас заплатят выкуп, и нас отпустят! Заплатят… Отпустят…
— Нас продадут! Райли! — кричала ему Джейс, пытаясь схватить, тряхнуть за плечи, поминутно ей ныне чудилось, будто погоня уж близко, будто уже не спастись. Лай смешивался с хрустом стволов, шепотами гадкими веток, что морочили в кромешной тиши, сквозь которую короткими хлопками доносились выстрелы. То ли с собаками воевали стаи человечьих
Джейс пыталась схватить брата, но он теперь воспринимал ее, как чудовище, которое тащит его в берлогу на расправу. Как он мог… Вернуться к электрическому свету подальше от ледяной темноты душной ночи.
Сестра, задыхаясь, бежала за ним, надеясь отвратить от пути назад, к уничтожению.
Но Райли не хромал, Райли бегал быстрее. Он снова рванулся к лагерю, из которого они только выбрались.
— Райли, что ты делаешь!!! Райли! — закричала она так, что сорвала голос, не имея возможности больше вымолвить ни слова.
Вспоротое тело души пульсировало сердечным кораблем, которому в морях крови стало болотно рассекать венозную и артериальную. Красная и синяя. Выбирай себе кровь.
Райли забыл о сестре, он всегда о ней забывал.
Джейс споткнулась, упала с невысокого обрыва в мелкую реку, которую они только пересекли, упала прямо на больную ногу. Если бы она окончательно не охрипла за миг до падения, джунгли услышали бы крик раненого зверя. Раненого в самое больное. И даже здесь не в сердце, прямо в душу, растерзанную, вывернутую до дна. Казалось, сердце билось теперь наружу, его полоскала вода в неглубоком мутном ручье. Мутном, как глаза тюремщика. Этого проклятого Вааса. Хотели все урвать… И Райли оказался из таких. Нет. Джейс не верила, Джейс снова ненавидела себя за такие мысли. Как она могла подумать! Ведь это ее младший брат. Он просто… Он просто струсил. Это приходилось признать. Но, может, не струсил. Сошел с ума, его еще детский мозг не выдержал такого слома-излома. Да, просто сошел с ума. Так легче объяснять, почему оказалась одна среди джунглей на неизвестном острове в безымянном квадрате карты ночи вне сна.
Сумасшествие — всего лишь оправдание. Она знала. Но как мог Райли. Как мог он так глупо…
Лунный свет листья неизменно сек. Чет-нечет-чет. Сек как сердце ее снаружи. Сердце ее не в счет.
Она попыталась подняться. Вода немного успокаивала боль в ноге. Джейс несколько раз выдохнула и вдохнула. Припала к воде, забывая, сколько гадких бактерий и насекомых может содержать безымянный приток.
Мир без имени вовсе. Остров по имени Рук. А за ним как пустыня. Пила жадно воду, чтобы встать и идти дальше. Дальше, на поиски брата, который сбежал, скрылся из виду. Она пила воду. Вот и за Стиксом испробовала пищу того мира. Танатос с ирокезом ждал часа теней.
От воды полегчало немного, но и стало больше тошнить. Устойчивый кашель и леденящие волны холода, распространявшиеся по телу, скручивавшие живот, уже не замечались. Главное, чтобы не мешали двигаться дальше. И теперь вот мешали.
«Что же мне делать? Что? Что делать? Мне что делать? Что делать мне? Делать что мне? Де-ла-ть-ть-ть, » — слова смешивались в кашу, слова не имели смысла.
Она лежала
Райли сбежал. Бедный маленький брат. Чего она ждала от него? Но почему вот так бросил ее. Ради Лизы? Ради Лизы она бы поняла, она бы простила. Но куда он метнулся? Обратно в плен? Из-за лая собак. Что, если собаки уже настигли его? Бешенство. Как страшно. Представить Райли задыхающимся с пеной у рта. Или застреленным пиратами. Джейс от ужаса подскочила.
— Райли! — прохрипела она, пытаясь звать чуть громче. — Райли!
И кто бы узнал, сколько времени носились они кругами. Посеченная джунглями луна уж клонилась к восходу, меркла отсветом солнца. Солнце и луна, а цена одна. Отражаются друг в друге, не встретятся в замкнутом круге.
Джейс пыталась подняться. Как преступно долго лежала без движения. Ее даже не искали, за ней как будто наблюдали сотни глаз из джунглей. Трава, насекомые. Мир запахов земли и звуков первозданных. Если бы только не выстрелы. Она вздрагивала. Она все еще не могла пошевелиться, не от боли. Боли легко превозмочь, если мысли и вера едины. Но теперь отчего-то ощутила себя придавленной непомерной тяжестью.
Брат, маленький брат. Райли. Слова как заклинания. Заклинание и слово. Слово и мольба. Маленький брат. Младший.
Едва ни с ложечки кормила его.
Как смешно было в детстве с ложечки кормить его кашей. Ему год, а ей всего три. И мама с папой в просторной квартире. В детстве всегда больше простора.
Но почему ж те, кто ест с ладоней, часто руки откусывают, когда прорезаются зубы?
Да ведь он-то беззубым как тяпнул…
А хоть бы предал. Пусть даже предал, пусть оставил посреди леса, не замечая, как она упала с обрыва. Нет! Без него нельзя! Ведь заблудится, ведь сгинет, ведь не найти тогда оправдания себе.
Джейс с усилием попыталась встать, в итоге только поползла, слабо. Ноги болели, ноги не слушались. Но все быстрее, быстрее. Вот только ощущалось стремительное приближение беды. Такой беды, что заставляла крылья отрастать, лишь бы успеть, лишь отвратить. Как смела она, как смела падать с обрыва? Как смела лежать на отмели, как будто в заморозке тушкой убитой курицы. А курица ведь жертва…
Никто не виноват, кроме нее. Никто, кроме нее. Все по цепи кружилось и смыкалось. С нее все началось, на ней все и кончалось. А, значит, Райли не виновен. Нет! Ничуть! Пусть бросил лишь от страха. Пусть!
И рука сжала оружие, с оружием она поклялась вызволить снова брата из лап врагов, брата и остальных, если уж попались. Если уж она одна оказалась на свободе.
И над пологом неба вился уродливый дым, дым от костров в лагере электрических катастроф.
Как не хотелось туда направляться. Обратно в этот ад. О, как бывает страшно повернуть назад. Но Райли, скорее всего, побежал туда же. Прямо в лапы врагов. Что, если убили его на месте? Но мысли удивительно четко и почти цинично подсказали Джейс, что брата не убьют, потому что на вид он — выгодный товар, даже если не удалось бы получить за него выкуп.