Нет вестей с небес
Шрифт:
Может быть, она совершенно сошла с ума, но никогда ее рассудок не оказывался настолько ясным. Руки больше не дрожали. Она снова сражалась…
Судьба моя —
То ли день, а то ли ночь,
Улетает птица прочь.
То ли вера, то ли кровь,
То ли вечная любовь.
Прошло около месяца, тридцать дней ожесточенных боев и слаженных действий в рядах ракьят. Снайпер снова обзавелась винтовкой, с наемниками оказывалось сложнее сражаться, большей кровью отвоевывались у них аванпосты. Но она выживала, каждый раз, снова и снова. И уже почти не спрашивала себя, для чего все это.
Ракьят ее берегли, почти как какой-то талисман, не позволяли
И вновь пошли однообразные кадры аванпостов, которые являлись раньше то фермой, то причалом, то лесопилкой, но снайпер побывала на двух или трех, не замечая обычно, где спит, что ест. Она жила, точно механизм, вместе со всеми, пока жили ее союзники. В один из дней, сидя у костра, она вдруг сказала мрачно:
— Если доберемся до Хойта, его частная армия останется без финансирования.
Она предложила, рассматривая реакцию отряда, припоминая все, что знала о частных армиях, которые плодились по миру, участвовали в сомнительных боевых операциях в интересах тех, кто платил. А воротилы мира могли не то что остров, а целую страну под себя подмять, разорить, купить. Хойт еще являлся не таким крупных злом, хотя владел всеми рынками рабов по Тихому Океану и в крупных городах США. А, казалось бы, цивилизованный мир… Откуда там невольничий рынок? Но сотни людей пропадали каждый год и если кто-то просто погибал, то иным готовилась участь страшнее смерти. Будто что-то изменилось в этом мире за тысячи лет его существования, будто природа человеческая стала лучше… Но Джейс надеялась уничтожить хотя бы зло, которое отравляло архипелаг Рук.
Ракьят одобрительно закивали, но рассматривали карту и один за другим качали головами:
— Нет, у него самая настоящая крепость. Рано еще идти.
— Тогда я пойду одна! — воскликнула, вскочив, женщина, не понимая, откуда в ней эти странные перепады спокойствия и ярости.
— Себя побереги, — жестко, но спокойно оборвал командир, складывая карту. — Никуда ты не пойдешь. Это приказ!
Джейс вопросительно подняла глаза, но села на свое место. Может, он был прав. Ведь, наконец, ей удалось оказаться среди тех, кто не лгал ей, не изгонял, да, она нужна была им как снайпер, как всегда, как и всем, но, может, в этом и состояло ее назначение. Вскоре воины отговорили ее идти с ними вообще, сославшись на то, что им в Терстоне нужна охрана, хороший снайпер. Джейс не понимала, почему ее оставляют. Но наступление готовилось ожесточенное. Почему же командир не желал брать с собой снайпера?
Женщина осталась, ее бил озноб непонимания, но это был приказ. Через неделю она узнала, что командира больше нет, как и половины отряда, с которым они прибыли на остров. И ей сделалось горько — снова потеряла, снова тех, кто хорошо к ней относился. Но дни казались похожи один на другой, она ждала, чего она ждала? Почему-то теперь ее безотчетно тянуло не на большую землю, а обратно, на северный остров, будто осталось там незавершенное дело, что-то важное, что еще предстояло ей решить. Она спрашивала, сколько она понадобится в охране городка. И каждую
— Хойт. Я иду мстить за всех, кого ты убил. За всех, кто был мне дорог. За моего брата, за всех убитых воинов ракьят. Мстить. И даже за тех, кого я ненавидела. И за Вааса, за него тоже. Если бы не ты, он бы не стал таким, мне бы не пришлось убить его. А иного пути для него уже не оставалось! — рычала она, хрипела, словно Леди Макбет, когда ракьят наконец переходили вновь в наступление, забрали ее из Терстона, подбирались к крепости Хойта на юго-западе острова, надеясь затем отбить его аэропорт еще, что находился почти в самом сердце плоского южного острова.
Джейс вновь шла, почти воодушевленная новой борьбой, сознанием того, что все вот-вот решится, но ощущала себя пересохшей рекой, в которой илистые лужицы еще надеются попасть в ход общего течения, но его уже нет. И только месть помогала рыбам не упасть с неба.
Вокруг вдоль дороги стлались деревья c выпростанными из почвы корнями, будто каждую ночь оживали они и шагали, как древние чудовища, устанавливая свой порядок вещей. Вновь повсюду алели красные цветы, лианы, в болотах щурились крокодилы, похожие на Хойта, с такими же бесстрастными глазами. Но нет, у него того хуже — взгляд акулы, холодный, расчетливый.
Джейс дрожала от напряжения, когда ракьят окружали бетонный забор — наконец-то! Она так желала отомстить… За Вааса. Пусть когда-то желала его убить, пусть даже убила. Но никогда не ненавидела, а вот Хойт — иное создание, безликий враг, не человек. И даже разбираться не хотелось, что привело его на путь торговли наркотиками и людьми, потому что жадность его не знала границ.
Джейс вновь подсадили, она забралась на дерево, откуда ей удавалось рассмотреть то, что творилось внутри крепости, которая когда-то, кажется, являлась обычным городком, но стала казармами наемников и одной из резиденций самого босса.
— Докладываю, — отрапортовала она отчетливо. — Две вышки с пулеметами возле ворот, ориентир…
И далее все, что видела, не забывая ни о едином ориентире, ни о едином штрихе, словно рисуя карту для воинов.
В начале наступления она выбрала в качестве целей пулеметчиков на вышках у ворот. Верный глаз не подвел, а ее не сумели рассмотреть под покровом листвы. За последнее время она научилась отлично маскироваться, соорудив себе камуфляж из рыболовных сетей, листвы и лиан, точно превратившись в лешачиху, которую каждый раз опасались встретить наемники, когда ракьят штурмовали их аванпосты.
Она изменилась, ее имени не знали, но ее научились заслуженно бояться враги и уважать воины. Все без Цитры, потому что ее влияние на южном острове ослабевало на каком-то мистическом уровне.
Джейс научилась безошибочно рассчитывать за секунды расстояние до целей, она многому научилась, находясь в состоянии предельной концентрации. Но как бы она хотела однажды скинуть все это, точно рыболовную сеть, точно старую кожу, выйти не воином, новой… Но куда и когда? Не задумывалась, нельзя задумываться, когда от каждого выстрела может зависеть чья-то жизнь. Борьба велась ожесточенная, едва только наемники заметили, что их неприступный форт штурмуют, как открылись ворота, они вылетели на джипе с пулеметами, здесь снова обреталась задача Джейс — снять стрелка и не позволять занимать его место новому, расстояние позволяло, хотя если бы ее вычислили — убили бы, изрешетив очередью все дерево. Но она не двигалась с места, в бою нет места личным страхам, в бою важен только приказ. И сказки все эти про героев-одиночек. Каждый в поле воин, всегда один, но в реальном бою всегда вместе.