Нет вестей с небес
Шрифт:
— Стерва гр***ая! — стонал «отец» неподалеку. — Это тебя моя дочь наняла? Да?!
Значит, сам все понимал. Нет, оставлять его оказывалось невозможным. Джейс вырвалась и кинулась с оставшимся мачете… Ракьят не успели ее остановить, только кинули еще пару булыжников, но рукоять ножа уже глубоко врезалась в грудную клетку проклятого алкаша. Он повалился навзничь. Нет, надо было прикончить его с колокольни, но поняла слишком поздно. Приканчивать его не просили, но, может, так вылилась ненависть к ракьят? Всегда ненависть к кому-то уничтожает не тех, кто виновен. Впрочем, нет,
Теперь свои же могли пристрелить, как паршивого пса. Вернее, тех, кого она считала своими, потому не посмела причинить им вреда. Может, зря. Они уже не стеснялись в обращении с ней, едва назвав врагом. И кто здесь был прав, и какой ценой меньшей крови можно было всего избежать… Не так уж важно, когда повалили и принялись нещадно пинать, к счастью, босыми ногами. Нож тоже скоро отняли, а сопротивляться она не могла. Сбежать ей не давали, сбивая с ног каждый раз, точно муравьи жука. И топтали. Она только голову руками прикрывала, ощущая, как изо рта вылетают кровавые ошметки.
Они не стреляли, видели, что она им больше не может причинить вреда, и наслаждались избиением с ощущением полной своей правоты.
— Самозванка! — наперебой кричали они.
— Предатель!
— Самозванка!
Джейс все еще пребывала в сознании, ощущая, как в ее живот ударяется ступня, а другая бьет по позвоночнику. Она скорчивалась, трепыхалась, точно рыба, выброшенная на берег. Потом «вроде свои» остановились, их пинки замедлились, потому что один пошло хохотнул:
— ***! Эй, а может ее «разделить»?
— Убить тварь! .. — шипел увлеченного другой воин, но прислушался, довольно хмыкнув: — «Разделить»? Цитра сказала не чинить препятствий, а про это ничего не было сказано! Хорошая идея.
Джейс поняла, как холодеет. Сбежать она не могла, скорчившись от боли. Она просила одного — умереть и, желательно, быстро. Лишь бы не испытать того, что намеревались сотворить воины. Да в чем они тогда лучше пиратов? Или же она слишком оскорбила их? Да, конечно. Нарушила табу с татау да еще посмела быть чудовищем, по определению Цитры… Да, конечно, во всем она виновата! Всегда она и только она. Да. Конечно, она. Убила человека, который по всем законам заслужил наказания. Что же ей за воины попались на беду? Неужели теперь для всех бывших союзников она являлась только предметом безнаказанного поругания?
Все белое стало черным… Но то, что было черным, так и оставалось черным. Ракьят, может, и не все, но оказались бандитами немногим лучше, чем пираты.
Воины перестали пинать ее, стремясь теперь развернуть сжавшееся в позу эмбриона существо, раскрыть, точно поддетую ножом раковину, точно ежа в воде.
Комментарий к 58-59. На растерзанье дня Вот сейчас пару глав будут, которые у автора вызывают не самые приятные чувства.
====== 60-61. По инерции дышит тело ======
То ли сон, то ли забытье,
По инерции дышит тело.
Вот и все.
Джейс не могла даже брыкаться, только все больше сжималась в ничтожный комочек бессилия и отчаяния. А воины
Умереть… Быстро. Джейс просила смерти. Слишком часто просила смерти, каждый раз забывая, ради чего бороться за жизнь. Ныне тем более забывая.
Умереть. Ведь если попросить чего-то настолько сильно, что мироздание сдвинется, то должно же сбыться. А она простого просила. Вера в людей испарялась стремительно и безвозвратно, все вокруг казались лживыми тварями.
Холод хуже цепей сковал ее паникой, особенно когда в ее тело вцепились грязные мозолистые руки, одна пара тянула за плечи, другая стремилась перекатить то ли на спину, то ли на живот. Даже крик застрял в горле. Она просто надеялась, что мозг не выдержит, что сознание ее покинет, а потом, когда все закончится и она придет в себя, можно просто тихо покончить с собой. Она из последних сил звала и звала смерть…
Внезапно из зарослей грянул гулкий выстрел какого-то мощного крупнокалиберного оружия, а за ним последовали несколько коротких автоматных очередей, пропахавших землю возле воинов, которые не успели ответить огнем.
— Руки прочь, ***ые псы Цитры! — послышался небрежный голос.
Ракьят повалились на землю, сбитые с ног выстрелами из револьвера. Судя по их охам и вскрикам, их не убили. Пока что. Джейс, еще больше холодея, приоткрыла глаза.
Этот голос… Только не этот голос! Снова предчувствия не обманули.
Кто бы мог подумать, кто вышел из зарослей? Воля джунглей, сам хаос… Ваас…
Ваас!
Главарь пиратов. Если и существует радость при появлении врага или что-то среднее между радостью и ужасом, то именно такое ощущение испытала девушка.
Джейс надеялась, что вместе с ним придет и ее смерть, потому что больше издевательств она бы просто не вытерпела, рискуя попрощаться с последним рассудком.
Но он неторопливо с видом хозяина подошел, глядел на нее сверху-вниз, пока она свернувшимся клубком боли держалась за ребра, стремясь восстановить дыхание. Казалось, что воздух проходил в легкие через узкую коктейльную трубочку. Ваас опустился рядом с ней на корточки, помахивая револьвером, насмехаясь, изучающе с интересом рассматривая побитое создание:
— Ну, что, парень? Тебя снова предали? Кто предал, Цитра предала? А татау тоже она сделала? А?
Затем он поднял ее за шиворот, грубо схватив за шею и волосы, ставя, шатающуюся и беззвучно скулящую, прямо перед собой. Она поперхнулась кровью, которая стекала теперь еще и из носа.
Если бы он не держал ее за запястья — одной рукой сжимая крепко оба — видимо, она бы так и упала обратно. Сопротивление снова оказывалось бесполезным. Медвежья сила его рук не позволяла двигаться.
— Не предали, я сам ушел, — отводя взгляд, прохрипела она, давясь. Дышать вскоре стало немного легче.